- Тела опознали?
- Да, отец съездил в город, дал показания. Но столько лет прошло, что теперь можно узнать?
- Многое.
- Это ведь ты дала ему рисунки? Сходила к сыну кузнеца, как я и говорил?
- Мальчик сумел мне помочь, - кивнула Тася.
- Значит, их видела на запруде?
- Это итак теперь понятно.
- В ту ночь мне показалось, что ты чего-то очень испугалась. Но по тебе не скажешь, что боишься обычных призраков.
- Было темно, я угодила в болото. Любой бы запаниковал.
- Нет, Тася, только не ты.
- Думаешь, что так хорошо меня знаешь?
- Я не предсказатель, но кое-что в девушках понимаю.
- А в ведьмах?
- С каких пор ведьмы перестали быть девушками? – он было чуть придвинулся, но, увидев, как собеседница поежилась, снова отстранился. – Горячо?
- От тебя уже кто-нибудь сгорал?
- Я никогда так близко не контактировал с ведьмами. Если ты об этом. Но почему-то мне кажется, что твой вопрос гораздо глубже.
- Отмени обряд Лосихи, - вдруг попросила Тася.
- Почему? – искренне удивился молодой человек.
- Думаю, кто-то из девушек пострадает.
- Вряд ли, - засомневался Мирослав. – Это доброе божество, оно не причиняет вреда.
- По вашим поверьям идол отвергает претенденток, которых посчитает неугодными.
- Упавший венок – не конец света. Всегда есть проигравшие, которые должны отправиться домой.
- Как на первом отборе?
- Послушай, - пристально посмотрел на нее сын Братислава, - та история многим причинила боль. Но это прошлое, которое мне не хочется ворошить. Гибель избранниц никак не связана с остальными смертями. Думаешь, я так хотел всех этих отборов? Иногда некоторые вещи приходится принять просто как данность.
- Как то, что боги могут не выбрать угодную тебе? Или что ты не способен прикоснуться к ведьме?
- Снять звезду Сварога не в моих силах.
- А ты пытался? Откуда такая ненависть к ведьмам?
- Они не нашего племени.
- И только?
- Иногда этого достаточно.
- Тогда зачем ты спас меня дважды? Одной ведьмой стало бы меньше! – с чувством воскликнула Тася, поднявшись со скамейки.
- Я же не убийца, - миролюбиво ответил Мирослав.
- Как знать, - холодно ответила девушка. – Не отменишь обряд – можешь им стать.
- Поклонение Лосихи произойдет сегодня вечером.
Тася и Мирослав смотрели друг другу в глаза, не решаясь прервать эту затянувшуюся встречу, словно хотели сказать то, на что никак не отваживались. Молодой человек вглядывался в прекрасные серые глубины, пытаясь понять, что же скрывается за ними: гнев, отвращение, презрение? Но и девушка не знала, что видела перед собой: жестокость или снисхождение, заложника обстоятельств или коварного кукловода?
Ведьма первая прервала игру. Горько улыбнувшись, она сделала несколько шагов назад спиной, словно давая ему последний шанс передумать, но так ничего и не дождавшись, просто молча ушла.
Действо началось во второй половине дня. Девушки, облаченные в длинные платья традиционного кроя из небеленого льна с голубыми или красными славянскими узорами, перехваченные на талии тонкими плетеными поясами, отправились в поле. С собою у претенденток были небольшие корзинки, в которых лежал небольшой провиант: немного фруктов, хлеба и воды.
Кому-либо из Общины запрещалось приближаться к участницам. Только жрец имел право со стороны наблюдать за происходящим. Мирославу и вовсе не дозволялось даже видеть эту часть обряда. Исключение сделали лишь для Таси, позволив вместе с Всеволодом следить за девушками.
Десять красавиц шли посреди высокой зеленой травы, купающейся в нежных солнечных лучах и благоухающей теплом и летним зноем. Их руки обрывали синие цветки василька, белые бутоны ромашки, малиновую гвоздику травянку, небесную горечавку и трепетный желтый лютик.
И с каждым отнятым от земли стеблем претендентки повторяли: «Мать Сыра Земля! Травы и деревья, цветы и кустарники – волосы твои пышные, кости – скалы каменные, корни – жилы крепкие, а вода живая – кровь. Как людская женщина, порождаешь ты существ всяких. Стенаешь в бурю лютую от боли. Гневаешься, заставляя твердь дрожать. Улыбаешься, одаряя мир солнечным светом. Сладко спишь холодной зимой и пробуждаешься с весенним теплом. Засуха опаляет плоть, но чистая влага возрождает тебя. Дозволь же и нам стать подобно тебе кормилицами и поилицами, крепко держась в самую трудную минуту. Исполнить великое предназначение, наполнив силой грядущего отца народов, чтобы вернуть загубленных богов».