- Подожди, я кое-что для тебя принес, - Аркадий удержал ее за руку, невольно задев еще не зажившую рану. – Кажется, Мирослав был более чем недружелюбен, - молодой человек осторожно провел пальцами по красному следу.
- Этим он меня не удивил, - она мягко, но настойчиво высвободилась. – Так что это?
- Списки. Я ведь обещал. Здесь весь запрошенный период по ученикам и даже по учителям. Подумал, тебе тоже будет интересно.
- Ого, значит, Дмитрий все же расщедрился.
- Не то чтобы он был сильно рад не забыть, да еще и добавить побольше информации, но я оказался достаточно убедителен, чтобы наш учитель мне не отказал.
- Аркадий, а ты тоже посещал эту школу?
- Да, как и Мирослав, многие другие в Общине.
- И тоже учился у Дмитрия?
- Разумеется. Он один из лучших в своем деле. Может, с непростым характером, но в компетентности ему не откажешь. Учитель просто по-своему защищает интересы Общины.
- Я слышала, что не к каждому ученику Дмитрию удалось найти подход.
- Что, опять сплетница Софья рассказывала тебе сказки о несуществующих интригах?
- Ты как всегда напрасно груб, - возмутилась девушка.
- Слушай, мне просто не хочется, чтобы тебе морочили голову. Не стоит тратить время на поиски того, что просто не существует.
- Правда? Тогда почему столько разговоров о том, что Мирослав и Дмитрий слишком часто не сходились во мнениях?
- Вот именно, просто не сходились во мнениях. Мой друг молод и амбициозен по положению и сути, а раньше еще и был крайне неопытен. Естественно, что в подобных ситуациях могут возникать споры.
- Которые перерастают в скандал, когда учитель и ученик уже больше не связаны отношениями школы?
- Не понимаю, о чем ты, - изобразил удивление Аркадий.
- О том, что случилось перед самым первым отбором.
- Первый раз слышу.
- Да неужто? – Тася посмотрела на него пристальным взглядом, но потом, вспомнив про время, решила, что не имеет смысла больше допытываться сейчас. Собеседник явно не собирался говорить правды. – Ладно, спасибо за списки. А теперь я пойду. Не стану откладывать их изучение.
- Но, может, я зайду, и мы просмотрим их вместе? Вдруг у тебя еще будут вопросы, - он сладко улыбнулся.
- Не сегодня, Аркадий. Хорошего вечера, - и она решительно вошла внутрь, практически захлопнув дверь перед его носом.
Теперь у нее были нужные сведения. Но их изучением лучше заняться после, а пока предстояло подготовиться к ночному действу.
Тася задумала нечто опасное и сложное. Ритуал, к помощи которого не прибегала почти никогда. Ей надлежало не просто заглянуть за завесу привычного, подглядев за тем, чего не видели остальные, а сделать шаг в этот иной мир, слиться с теми, кого больше не существовало среди живых.
Она могла больше не вернуться. Потерять связь с реальностью, забыв, кто есть на самом деле, слишком глубоко впустив внутрь себя чужую реальность, боль посторонней души. Это всегда пугало ее, останавливало, заставляло отказываться от собственной истинной сути, чтобы никогда не позволять себе подходить к этой грани, роковой черте слишком близко.
Но здесь у ведьмы не было права на страх и сомнения. Или Тася рискнет, или участниц будет не спасти. Тайна первого отбора как приговор висела над девушками, толкая в объятия смерти.
Все началось, когда давно стемнело. Деревня готовилась погрузиться в сон после обыденного спокойного дня. Сегодня не было испытаний, а разговоры о пропаже локонов погибших победительниц отборов постепенно затихали, перетекая в настойчивые требования поскорее завершить соревнования. Некоторые даже осмелели настолько, что пришли на капище к недавно возведенному идолу Мары и принесли дары, прося Смерть отступить.
Этой ночью луна не взошла. Еще до заката небо затянули тяжелые серые тучи, издававшие грозные раскаты грома. Очередная яркая вспышка осветила фигуру, стоявшую на самом краю маленького причала в косых струях дождя. Человек держал в правой руке длинный нож, так крепко сжав рукоятку, что побелели костяшки пальцев. Лицо было поднято к облакам, позволяя омывать себя теплым каплям. Губы что-то чуть слышно, но чувственно шептали, словно желая донести до небес свою страшную исповедь.
Когда в деревне поднялась паника, и внимание терема больше не было приковано к берегу, фигура опустилась на колени, низко перегнувшись к воде и принялась стремительно сбивать защитный знак с балки, не позволявший утопленнице приближаться сюда. После аккуратно сделала маленький надрез на левой ладони и накрыла изуродованные символы уже окровавленной рукой, произнеся: «Я выпускаю тебя. Позволь нам стать едиными».