Вера. Она принесла столько добра их миру. Она дала им защиту и структуру. Но порой Эдна ненавидела иметь с ними дело.
— Можешь себе представить, что наши собственные жрецы станут такими? — с нахмурившись сказал Эзар.
— Могли бы, — искренне ответила Эдна. — Нам лучше напомнить патриархам и матриархам, чтобы они не были такими упрямыми дураками.
— Это баланс между доступностью и мистицизмом, — со вздохом сказал Рун. Рейнджер-лучник был на удивление осведомлён. — При большей доступности бог теряет мистицизм.
Эдна нахмурилась. — Это так глупо. Присутствие бога самоочевидно. Любой, кто стоит перед Эоном, это знает.
Эдна вспомнила день, когда Айва спустилась для аудиенции, и она помнила, каково это было. Это был действительно ни с чем не сравнимый опыт. Те, кто там был, знали, кого видели, и никакие слова не могли этого объяснить.
Бог был богом, и не было нужды во всей этой пышности и ритуалах. Перед божественностью действительно ничто не могло сравниться.
— Но Эон не стоит перед каждым, — возразил Рун. — Подумай об этом так: если Хава настолько свободно доступен, то, если так случится, что с Хавой больше нельзя будет говорить, пострадает ли Хава от потери веры? Следовательно, базовое предположение для веры состоит в том, что разговор с богом возможен только в очень, очень особых ситуациях.
Эдна поняла, что Рун прав. Если бы бога всегда считали присутствующим, то его внезапное исчезновение было бы для них плохо. Но если он всегда был невидим, то его присутствие или отсутствие не имело бы значения для веры.
— Но мы просим об аудиенции—
— И держу пари, короли и императоры тоже просили об аудиенции. То, что двое из шести готовы говорить за нас, на самом деле довольно хорошо.
Совет верховных жрецов Хавы насчитывал семь человек. Семь реликвий и семь верховных жрецов.
— Но это значит, что у нас нет большинства, — Эдна нахмурилась. — Нам нужен Люмуф, чтобы убедить эту старуху передумать.
41
ГОД 267 (ЧАСТЬ 2)
Дельвегард
Сундус без труда подкупил местного гномьего лорда, чтобы тот отказался от своего поста и передал его. В конце концов, он был владыкой никчемного городка; немного денег и качественного снаряжения значили для него больше, чем вся его прежняя должность.
Так Сундус вскоре оказался владыкой небольшого гномьего городка с двумя тысячами гномов. Они работали в шахте, где добывали обычное железо, и имели кузницы для производства высококачественной стали, которую продавали другим гномьим городам.
Для добычи продовольствия часть гномов занималась земледелием. Для гномов Дельвегарда это было крайне неохотное занятие, так как они не очень-то любили фермерство. На Древодоме или в таких местах, как Восточный Континент, где у гномов были скрытые подземные города, они предпочитали финансировать другие расы для производства всей своей еды и пшеницы или покупать продовольствие у других. Именно по этой причине гномьи города редко были монорасовыми, ведь им нужны были земледельцы, с которыми они хорошо обращались, чтобы те выполняли свою работу.
Это была продуктивная, взаимовыгодная коммерческая сделка. Гномы поставляли высококачественное оборудование и эль, а люди — пшеницу, ячмень и рожь. Гномы также были коренастее, крепче и, как правило, лучше дрались, чем люди, поэтому они часто обеспечивали защиту фермерам-людям, которым также нравилось, что гномы обычно держали свое слово.
На Дельвегарде людей не было.
И поэтому гномам приходилось заниматься земледелием самостоятельно. В большинстве гномьих городов гномы вели небольшое хозяйство, производя достаточно для себя и для своих напитков. Гномьи дома в Дельвегарде обычно имели небольшой участок земли рядом, где они возделывали свои фермы, или же в более структурированных городах были выделенные общие земли с централизованной ирригацией.
Но в большинстве случаев крупномасштабные фермы были крайне редки, за исключением некоторых гномьих городов, где существовал функциональный класс рабов или низший класс гномов. Это был низший класс гномов, которые были вынуждены заниматься земледелием.
— Здесь есть возможность, — сказал Кафа Сундусу, и тот с готовностью согласился. Монокультурное гномье общество не справлялось с тем, что им требовалось. Гномы занимались земледелием и изо всех сил старались автоматизировать процесс с помощью больших магических машин, предназначенных для обработки их полей. Это был вариант, доступный для самых сильных городов, потому что автоматизированные сельскохозяйственные големы были довольно трудны в изготовлении. Для гномов, которые так придирчивы к качеству своей пшеницы, продукт неумелого голема все равно был довольно плох.