Здесь она посмотрела на гигантское древо и поняла, почему у Кей и держателей доменов были опасения.
Клоны Эона были бесконечно адаптивны. Они приспосабливались к своей естественной среде, и здесь древо Эона приняло гибридную форму, смесь древа и демонических энергий Лавамира.
— Я думала, Эон ограничивает использование демонической энергии. — Лозанна смотрела на титаническое древо; его присутствие на Лавамире было свидетельством, монолитом вызова природы. Его древо было одновременно зелёным и красным, его стволы светились, и оно было наполнено красными, синими и зелёными прожилками. Его листья были смешанными: некоторые яркие, живописно зелёные, некоторые в оттенке демонического красного, а некоторые другие — увядшие и мёртвые.
Она чувствовала это здесь, пульсирующую смесь природной энергии, демонической энергии и чего-то ещё. — Это испытательный полигон, — парировала Кей.
— Это кажется масштабнее, чем я ожидала. Я ожидала лишь небольшую ферму демонических деревьев, а не целый лес. — Лозанна оглянулась и в сердце своём поняла опасения держателей доменов.
В её сознании, возможно, это просто их масштабы не совпадали. Для Эона лес действительно был крошечным. Если его деревья покрывали множество миров, то относительно, что такое целый лес демонических деревьев?
Это мог быть всего лишь один процент. Нет, меньше того.
Но увидев это своими глазами, она всё же почувствовала смутное беспокойство, которое не могла толком объяснить. Лавамир был землёй магмы и лавы. Если и была какая-то изначальная растительность, то она поглощала минералы и газы из жерл.
Демонические деревья вовсе не нападали на неё. Нет. Как кто-то, кто чувствовал связь с Эоном, её беспокоило, что она чувствовала ту же связь с этими демоническими деревьями. Эон был хозяином этих демонических деревьев. Она видела демонических жуков, ползающих между ветвями демонических деревьев, прыгающих, спотыкающихся, падающих.
— Демонический чемпион здесь поблизости? — спросила Лозанна.
— Нет. Он далеко впереди.
— Почему мы не телепортируемся?
Кей огляделась. — Я подумала, что тебе нужно это увидеть. Что Эон пытается сделать с демонами. Учиться. Поглощать. Ассимилировать. Изучать наших противников, чтобы стать лучше. Но люди однажды сказали: Когда ты долго всматриваешься в бездну, бездна также всматривается в тебя. Я боюсь, что Эон узнаёт больше, чем рассчитывал.
— Ты стала очень хороша в пропаганде, — парировала Лозанна. Она чувствовала себя потрясённой.
— Это стандартное обучение шпионажу и повстанческой деятельности. Шпионы говорят о вселении страха. Они говорят о серьёзности проступка. Показать доказательства, превратить малые реальности в великие ужасы. Показать такую тьму, чтобы она заглушила свет. Подтасовать весы, играя с эмоциями и ожиданиями внутри нас.
— И ты всё ещё это делаешь. — Лозанна нахмурилась. — Ты пугаешь меня коварством шпионских операций.
Кей рассмеялась. — Я слишком много времени провела со Шпионмастером Интипом. Но лучшая пропаганда всегда начинается с крупицы правды. Показывая разные грани правды. Показывая, как один и тот же факт может быть истолкован совершенно по-разному, просто заняв другую позицию. Это как море Пустоты.
Эльфийская леди и голем прошли мимо ещё большего количества демонических деревьев и вошли в область, где Эон разводил и экспериментировал с большим количеством демонических жуков. Вся зона размножения была заполнена специально выращенными демоническими деревьями.
— Истина — это то, что ты сама о ней думаешь, — рассмеялась Кей.
— Ты не веришь в такую шаткую фразу, — парировала Лозанна.
Кей рассмеялась ещё больше. — Нет. Я верю, что существует некая объективная истина. Я верю, что есть добро и зло, правильное и неправильное. Я хотела бы верить, что я всё ещё невинна и наивна.
Лозанна кивнула. Это больше походило на Кей, которую она знала. Они стояли и наблюдали, как демонические жуки выходят из своих больших древесных мешков. Это были эксперименты, и они заметили, что каждый жук был немного другим. Совсем немного.
По сути, это была эволюция путём чистого количества и грубой силы. Демонические деревья порождали мелких жуков. Некоторые падали, и их тела поглощались деревьями.
Она чувствовала связь с ними. Она могла чувствовать их через ту дверь в своей душе.
Это были творения Эона.
Она знала это.
И она задавалась вопросом, глядя на странных, чуждых существ, действительно ли Эону нужен был нравственный ориентир.