— Ильдар Махмудович, — Павел вошел в кабинет к профессору и прикрыл за собой дверь. — Мне надо с вами поговорить.
Галеев оторвался от разложенных на столе бумаг и посмотрел на подчиненного:
— Что случилось?
Картавин сел на соседний стул.
— Разговор очень неприятный, — сказал он. — Но что делать… Ильдар Махмудович, я подозреваю, что один из наших сотрудников нарушает режим секретности.
— Что‑что? — прислушался профессор. Он приподнял очки на лоб и всмотрелся в Картавина:
— Это серьезно? О ком вы говорите?
— О Светлане Ольхиной.
Галеев изумленно посмотрел на Павла. Конечно, он слышал об их отношениях, поговаривали даже о свадьбе, и тут…
— Это очень серьезное обвинение. У вас есть доказательства?
— Я видел, как она разговаривала с одним человеком.
— И что из этого?
— Я знаю этого человека! Это тот самый журналист, укравший у нас материалы исследований. Вам же рассказывали… Почему она встречается с ним здесь, в Москве?
— Да–да, я помню эту историю, — сказал Галеев. — Вот как… Она знает, что вы… наблюдаете за ней?
— Думаю, нет.
— Почему вы пришли ко мне, а не к офицеру внутренней безопасности?
— Я подумал, что вы могли бы повлиять на нее. Может быть, она не понимает, что делает? Я… не хочу, чтобы она… пострадала.
— Что ж, если так… Но вы понимаете, что сейчас мы оба нарушаем режим?
— Я думаю, вы сможете на нее повлиять, Ильдар Махмудович. Только прошу вас, не говорите ей, что это я вам сказал.
— Хорошо, Павел, я с ней поговорю.
— Отлично, — Картавин поднялся со стула. — До свидания.
Галеев долго смотрел на закрывшуюся за сотрудником дверь и думал. Сообщение Картавина было малоприятным. Кто бы мог подумать, что Светлана способна на такое. В любом случае, ее необходимо предостеречь от ошибки, которая может серьезно поломать не только карьеру, но и жизнь.
Вечером профессор явился в лабораторию. Он знал, что Ольхина не только никогда не уходит с рабочего места раньше положенного, но и частенько задерживается после смены. Через стеклянную стену, отделявшую лабораторию от аппаратной, он наблюдал за ней, дожидаясь, пока не уйдут все сотрудники. Поговорить с ней… Но она, бесспорно, будет все отрицать. У него ведь нет доказательств. Но и запускать это дело нельзя. Сегодня Картавин пришел к нему, а завтра пойдет в отдел внутренней безопасности. За себя профессор был спокоен. Павел вряд ли расскажет о своем визите к нему — это нарушение правил безопасности и конец карьеры. Но Светлана… Галеев хорошо относился к ней. Многие сотрудники лаборатории, тот же Картавин, выполняли свою работу даже лучше, чем Света, но Галеев не видел у них той жадности познания, что двигала величайшими учеными мира. Света была другой. Она не просто любила свою работу, но была способна жертвовать ради познания. Галеев считал это замечательным качеством. И в экспедицию ехать ее не пришлось уговаривать. Галеев предвидел, что ей будет нелегко, но знал, что Света справится. И она справилась.
— Домой не собираешься? — спросил он, входя в лабораторию. Света обернулась.
— Я еще немного посижу, Ильдар Махмудович.
— Ты же молодая девушка, тебе нужно отдыхать. Дискотеки, танцы…
— Какие дискотеки? — улыбнулась Света. — Я уже выросла.
— Ну–ну, выросла, — иронично сказал Галеев. — Мне бы лет на тридцать поменьше, сам бы тебя на танцы потащил. Не отвертелась бы! Чем занимаешься?
— Строением личинки.
— Этим вроде бы Павел занимается.
— Мне тоже интересно! И потом, чем скорее и больше мы о них узнаем, тем лучше. Ильдар Махмудович, можно задать вам один вопрос?
— Конечно.
— Информация, которую мы здесь собираем… Куда она идет?
— Я передаю ее специальному представителю президента, курирующему исследования. А что, это так важно для тебя? Помнится, ты говорила, что для тебя главное — наука.
— Такое впечатление, что информация просто пропадает! — горячо сказала Света. — Мы же определили, что дендроиды по природе не агрессивны к человеку, что они не разрушители и не убийцы! Я уверена, что они просто защищаются от нас, как защищало бы свою жизнь любое существо. А правительство будто не видит наши доклады! По телевизору передают ужасные кадры, что дендроид раздавил машину или разрушил дом, показывают жертвы, выставляют псевдодеревья монстрами, но ведь это не так!