И замок этот не выглядел фэнтезийно-условным, как в детских мультиках. Он был пропитан грубой материальностью, от фундамента до верхушки. Заднюю его часть неведомые строители вырубили прямо в скале, переднюю же сложили из крупных гранитных блоков; прямоугольные башни с узкими вертикальными окнами стояли незыблемо. Цитадель окружали домики с черепичными крышами и сады. А справа, в отдалении над рекой, висел дирижабль.
Изображение не было статичным. Над террасой порхала бабочка — у неё были ярко-алые крылья, очень большие, каждое размером с ладонь. А на речной воде золотились, слегка подрагивая, блики от солнца.
Так продолжалось секунд пять-десять, после чего картинка застыла, превратилась в стоп-кадр. Но я, как загипнотизированный, продолжал таращиться на неё. Опомнился лишь после того, как Джеф окликнул:
— Ау! Ну, и как тебе? Впечатляет?
— Что это было?
Я с трудом убедил себя, что всё происходит на самом деле, и ошеломлённо повернулся к нему. Насладившись моей реакцией, Джеф с ухмылкой сказал:
— По-моему, приятель, тебе не помешает промочить горло.
— Это уж точно…
Шагнув к столу, он выключил компьютер. «Киноэкран» погас, и стена вернулась в прежнее состояние. Джеф призывно махнул рукой и направился к выходу из подвала. Я, как сомнамбула, пошёл следом.
Мы поднялись по лестнице, свернули на кухню. Он выставил на стол два стакана и щедро плеснул в них виски. Я опрокинул свою порцию залпом, крякнул и выжидающе посмотрел на Джефа. Тоже сделав глоток, он поинтересовался:
— Слышал про Корнеллский университет?
— Ну, в общих чертах. Престижный, входит в Лигу плюща.
— Угу. А ещё там есть лаборатория когнитивных процессов, я в ней работал. Потом меня сманили сюда. Был большой проект в Нью-Пасифик, мощное финансирование. В итоге всё здесь накрылось, но речь сейчас не об этом. Ещё вопрос к тебе — термин «искусственная нейронная сеть» тебе что-нибудь говорит?
— Нет, впервые слышу.
— Окей, — вздохнул Джеф, — попробую коротко…
— Но попроще, как для детишек. Я в этом полный профан.
— Ну, это такая штука техническая, которая моделирует работу живых нейронов. Использует тот же принцип организации. Она как бы обучается, улавливает сложные взаимосвязи. Поэтому может решать задачи, которые недоступны обычной вычислительной технике. Всё это — пока больше в теории, но на практике тоже кое-что получается. Тему всерьёз окучивают с пятидесятых.
— Ого, звучит как фантастика, — сказал я. — То есть у тебя в том шкафу…
— Да не торопись ты! Не забегай вперёд! Объясняю же — пока в основном теоретические подвижки. Практически же мы занимались распознаванием визуальных образов. Ну, в смысле, обучали машину, чтобы она их распознавала. Сигнал шёл от фотоэлементов к ячейкам памяти. Одна из задач была — добиться того, чтобы машина смогла читать почерк человека.
— Это так сложно?
— А сам подумай. Рукописную букву каждый из нас напишет чуть-чуть по-своему. А если ещё и наспех, коряво? Получатся очень разные маленькие рисуночки. Их даже человек не всегда может разобрать, а тут — железяка.
— Теперь дошло.
Джеф налил нам ещё и снова заговорил:
— Три года я здесь прожил. Работал в лаборатории, миль десять за городом. Там целый научный центр. Но прошлым летом нам объявили, что проект с искусственными нейронами закрывают. Новые спонсоры сочли его, дескать, бесперспективным. Ну и вообще, в последнее время распространилось мнение, что нейронные сети слишком уж ограничены по возможностям. Поэтому акцент сейчас больше на традиционную кибернетику.
— Ты с этим не согласен?
— Нынешние модели сетей — совсем ещё примитивные, разумеется. В том числе и та, что была у нас. У меня, правда, были мысли, как её можно усовершенствовать, но тут нас прикрыли. Команду разогнали, научный центр перепрофилировали. И меня уволили тоже. Я бы вернулся в Штаты, но там эта тема тоже сейчас в загоне. А ещё интуиция мне подсказывала, что уезжать не надо. Короче говоря, я потратил все сбережения, чтобы собрать новую машину-распознаватель, более эффективную. Здесь, у себя в подвале. Казалось — ещё чуть-чуть, и будет прорыв. Но дело застопорилось, я начал психовать…
Поморщившись, он продолжил:
— И вот однажды, с месяц назад, сижу дома вечером и пытаюсь понять — где я напортачил? Настроение — на нуле, да ещё погода отвратная. Шторм пришёл с океана, причём с грозой, хотя на дворе декабрь. Думаю — может, хватит ерундой заниматься? Брошу тут всё, поеду обратно в Штаты… Но решил закончить-таки серию тестов с распознаванием картинок. У меня как раз был забавный опытный образец — детские каракули. Выпросил у соседа — его сын-второклассник накорябал стишок на листке бумаги…