— Начнем, — скомандовал он, — Чанг, надевай.
Индонезиец кивнул головой, вынул из кармана небольшую черную коробку. Открыл ее и достал оттуда полукруглую пластинку. Закатав левый рукав, он нацепил пластинку на руку, затем, проверив, все ли в порядке, осторожно спустил рукав и, нажав какую-то кнопку через плотную ткань материи, тут же отдернул пальцы. Пробивая ткань пиджака, бесшумно выползла длинная, более тридцати сантиметров, игла. Если бы не темно-синий платок, который Чанг Са держал рядом, игла была бы и вовсе не видна, настолько тонкой ниткой она пролегала по платку.
Луиджи, опасливо покосившись на иглу, отодвинулся. Он знал это новое оружие. Достаточно было задеть человека иглой, и через несколько секунд тот падал без сознания, полностью парализованный. В зависимости от дозы увеличивался и эффект[14] .
Снова нажав кнопку под пиджаком, Чанг убрал иглу.
— Пошли, — скомандовал Дюпре.
Он и Мигель, выйдя из машины, двинулись по разным сторонам улицы. Чанг Са вышел спустя несколько секунд и тоже зашагал в направлении дома Таамме.
Наверное, куда легче было бы сообщить об этой банде в местную полицию и, дождавшись, когда арестуют этих молодчиков, спокойно вскрыть тайник. Но «голубые» слишком хорошо знали подобные ситуации. Зачастую в органах полиции оказывались нераспорядительные, но очень настойчивые люди. Они, обыскивая дом, находили тайник (если его, конечно, не находили сами преступники) и забирали все документы. На выяснение отношений с местными органами и на всякие формальности уходило столько времени, что группам приходилось тратить больше времени на переговоры с представителями власти, чем на саму операцию. Не говоря уже о том, что среди полицейских просто мог оказаться морально нечистоплотный человек или предатель.
Возможен был и другой выход. Вооружившись автоматами, быстро ворваться в дом и перебить всех его обитателей. «Голубые» брали штурмом самолеты, а это бывало куда труднее. Однако еще неизвестно, кто именно ждет их в доме. Возможно, даже не члены триады «Черные мечи», а местная контрразведка, заинтересованная деятельностью Таамме. Увы, бывали и такие случаи. Агентам «голубых ангелов» категорически запрещалось применять оружие вплоть до полного выяснения ситуации. В нашем неспокойном мире на каждом шагу им приходилось сталкиваться с интересами могущественных разведок и зачастую выяснялось, что они вовсе не преступники, а агенты контрразведок, принявшие их за чужих шпионов, тем более, что в таких случаях возникали порой конфликты, требующие вмешательства генеральных комиссаров. Иногда «голубые» сталкивались и с другими представителями «Интерпола». Психоз шпиономании прочно сидел в людях, и с этим ничего нельзя было поделать.
И хотя миссия «голубых ангелов» в идее своей была абсолютно гуманной и человеколюбивой, им приходилось действовать и жестоко, и жестко. Шла война не на жизнь, а на смерть, и «голубым» тоже не давали пощады. Но как часто они сталкивались с мешающими и враждующими государственными органами целого ряда стран, значительно осложнявшими их работу. Мир живет на грани «военной истерии», и приходится действовать именно в таких условиях.
Дюпре и Мигель подошли почти к самому дому. Шарль не торопясь прошел мимо и у соседнего дома вдруг исчез. Гонсалес лишь догадывался, как он сумел перелезть через маленький заборчик, но неожиданно фигура Дюпре возникла с другой стороны дома Таамме. Обхватив водосточную трубу двумя руками, он уверенно принялся подниматься. Гонсалес провожал его завистливыми глазами. Теперь его очередь.
Стараясь, чтобы его не заметили, он перекинул свое тело через забор и пополз в сторону дома. У левого нижнего окна он остановился. По плану дома Таамме здесь была кухня, и он должен был проникнуть через нее в коридор, ведущий к наружной двери. Мигель осторожно пощупал руками стекло и, достав из кармана маленький тюбик со специальным клеем, залил верхнюю часть. На влажную поверхность он приложил небольшой лист картона. Звон отколовшегося стекла был почти не слышен, но Мигелю показалось, что он отозвался на другом конце улицы.
Раздались семенящие шаги. Это шел Чанг Са. Вот он свернул с дорожки и направился к дому. Через секунду раздался звонок. Мигель услышал, как в доме кто-то забегал, кто-то недовольно заворчал. Наверняка не ждали, но теперь все трое наготове и уже не спят, определил он.
Послышался шум открываемой двери. Низкий грубый голос что-то спросил. Чанг Са отвечал робким, заискивающим, почти умоляющим тоном. Кажется, просит о чем-то, прислушивался Гонсалес. Обладатель низкого голоса, грубо ответив, хлопнул дверью. Чанг Са, повернувшись, отходил от дома.