Вывод:
С высокой долей вероятности речь идёт о самодельном советском разведывательном аппарате, собранном в полевых условиях из доступных компонентов, включая трофейные немецкие узлы. Простой, но работоспособный механизм делает возможным его массовое производство в тылу. Точная съёмка при минимуме технологий свидетельствует о высокой технической подготовке изготовителя.
Хотя данный образец не нёс боевой нагрузки, его конструкция потенциально пригодна для тактической разведки.
Обстановка:
Это первый зафиксированный случай применения советским командованием беспилотного разведывательного средства с автономным полётом. На фоне контрнаступления противника можно предположить, что Красная армия активно тестирует новые средства тактической разведки.
Меры:
Аппарат оставлен для дальнейшего изучения в штабе группы армий.Фотоаппарат и плёнка направлены курьером в Абвер для изучения.Рекомендуется обратить внимание на аналогичные устройства в других секторах фронта.Приказано усилить визуальное наблюдение в передовой полосе, особенно в тыловых зонах.С уважением,
Обер-лейтенант Краусс
Разведывательное подразделение / 6-я армия
Полевой почтовый номер: 11 283 C
Глава XIII. Новая высота
Глава 13. Часть 1: Новая высота
Мастерская ещё не успела остыть после ночной сборки, а дверь уже распахнулась. На пороге стоял лейтенант связи — молодой, бледный, с выгоревшими погонами и плотно затянутым ремнём поверх гимнастёрки.
— Инженер Громов здесь?
— Здесь, — отозвался Алексей, откладывая паяльник. — Что-то случилось?
Лейтенант вытянул из планшета сложенный вчетверо бланк, подбитый карандашной припиской:
— Срочно. Из штаба батальона. Нужно отследить переброску немецкой артиллерии. Левый фланг, район балки Лозовой. Комбат требует высокую точность.
— Сектор большой?
— По данным — два километра в ширину. Передвигаются ночами, скрытно. С воздуха не видим. С земли не подступишься. Утром колонн нет — днём бьют откуда-то. Хотят знать — откуда и куда.
Алексей взял лист. Приглушённо выдохнул.
— Понял. Передайте: начнём подготовку. Аппарат нужен новый. Старые — не долетят.
Лейтенант кивнул, не задавая лишних вопросов.
После его ухода в мастерской повисло молчание. Лишь в углу потрескивала буржуйка — всё, что спасало от декабрьского холода.
— Ты слышал, Дурнев? Два километра фронта — и всё ночью, — сказал Громов. — Нужна дальность. И возврат. Надёжный.
— А фото как? Всё по старой схеме?
— Нет. Будем дублировать. Сделаю два узла: основной — на "Лейке", дублирующий — примитивный, на кассету, спускаемую при посадке. Вдруг не вернётся — хоть снимки останутся.
— Плата за одну ошибку — неделя работы. Давай не будем ошибаться.
Громов молча взял мел и начал чертить на фанерной плите новый корпус. Дурнев сел напротив, выстругивая балку из остатков ящика от миномётных снарядов.
Минут через двадцать снова скрипнула дверь. На этот раз вошёл лейтенант в чёрной, неуставной куртке, не застёгнутой, с брезентовым планшетом и аккуратно зачесанными волосами.
— Доброй всем ночи. Во фриц то долбит. Я старший лейтенант Ковалёв. Интендант тыла.
Громов отложил линейку и оглядел гостя.
— Слушаю вас.
— Говорят, вы “Комаров” делаете. Беспилотники, как их теперь называют. Я учился в МВТУ. До войны. А сейчас вот — сортирую проволоку и грею чай на складе. Нужны моторчики? Пружины? У меня есть. Не по штату — но есть.
Он аккуратно положил на стол тряпичную обёртку. Внутри — медные контакты, шестерни, катушка, пара сухих батарей и… обломок от авиационного стабилизатора.
— Это от “Мессершмитта”. Сбили недавно, у нас за складом. Я у техников выпросил. У вас руки золотые — вы найдете им применение.
Громов смотрел молча. Потом только сказал:
— Пригодится, спасибо. Будем укреплять технические связи, как говорится. С нас причитается.
— Не стоит. Если пригодится, буду рад. А если когда-то война закончится — вы меня в своё бюро возьмёте. В конструктора.