— Нам нужен заряд в 2–3 кг. Лучше — готовый. Немецкий. У них противотанковые мины — с нажимным детонатором. Можно заменить спуск на контактный рожок. Или вмонтировать старую фугаску с замедлением.
— Это если она не рванёт раньше времени. — Дурнев почесал шею. — А что скажет штаб?
— Пока ничего не скажем. Надо хотя бы схему показать. Чтобы не посчитали сумасшедшим.
— Да не, — усмехнулся сержант. — У нас всё просто. Если взрывается у немца — ты инженер. Если у нас — шпион. Так что черти поаккуратнее.
Громов лишь кивнул. Он знал: они ходят по краю. Всё это — самоделки, риск, фанера против стали. Но если один "Комар" сможет не только сфотографировать танк, а остановить его — всё изменится.
*****
Штаб располагался в школе. В одном крыле — медсанбат, в другом — связь и командование батальона. Высокие потолки, в коридоре — запах карболки и сырой земли.
Громов ждал под дверью несколько минут, пока оттуда не вышел связист с планшетом и бинтом на шее. Затем изнутри:
— Инженер, заходите.
За столом сидел комбат капитан Костылёв — угрюмый, с сутулыми плечами. Напротив — особист Корнилов, молча листавший блокнот. Рядом у карты стоял капитан-артиллерист Шапошников, худой, с прищуром и полоской от очков на виске.
— Что у вас? — без приветствий спросил Костылёв.
Громов достал свёрнутый лист, развернул.
— У нас предложение модернизировать существующий беспилотник. Это — ударный вариант. “Комар-У”. Несёт заряд. Подвеска под брюхом. Механизм подрыва — по контакту, либо при ударе. Предназначен для работы по бронетехнике, тягачам, штабным машинам.
Костылёв нахмурился.
— То есть вы хотите, чтобы ваша фанерная птица стала бомбой?
— Не просто бомбой. Оружием. У нас были случаи, когда танк проходил — а его никто не мог остановить. Пехота отступает, ПТР не берёт. Мы видим цель — но не можем ударить.
Повисла пауза.
— Мы не хотим, чтобы вы делали из своих птичек снаряды, — медленно сказал Костылёв. — Разведка нужна каждый день. А ваши “комары” уже спасли не одну жизнь. Если вы станете собирать бомбы — кто будет заниматься разведкой?
— Если не остановить — некому будет смотреть.
Корнилов, не поднимая головы, коротко заметил:
— А точность? Как прицеливаться будете? Или ваша птица сама цель увидит?
— Цель наводится заранее. Координаты от получим разведки. Траектория настраивается. Высота, угол снижения, точка пикирования. Он не ищет — он летит. Как миномёт. Только сверху.
Тишина. В неё вмешался Шапошников.
— Я видел его чертежи. Там всё логично. Весовая нагрузка — в пределах, если усилить каркас. Заряд — до двух килограмм. Даже стандартная немецкая T.Mi.35 подходит, если перепаять детонатор. С инерционным взрывателем.
Он подошёл к карте. Показал на сектор, где вчера танк обошёл фланг.
— Вот здесь. Сегодня утром там опять техника двигалась. Если бы такой “Комар” зашёл — хватило бы одного.
Костылёв посмотрел на него. Потом на Громова.
— Допустим. Условно разрешаю. Один прототип. Без боевой начинки. Отработка на макете. Чтобы не взлетело — и не долбануло случайно в штаб.
— Сделаю. — Громов кивнул.
— И ещё. Если получится — пусть будет один, но точный. А массовом применение пока рано говорить.
Корнилов молча записал что-то в блокнот и вышел.
В мастерской с вечера стоял шум. Работали сразу втроём: Громов, Дурнев и Цыганов — тот самый сержант, что помогал с крыльями. Сначала вырезали новую раму, удлинили нос, усилили центроплан. Обшивка — плотная фанера, под плоскостью — металлические полосы для подвеса.
Вместо мины — чугунный балласт от печки, того же веса.
— Расчёт такой, — проговорил Громов, — масса 3,2 кг. Угол атаки 30 градусов. Начальная высота — 120 метров. Пикирование через 400 метров после выхода на цель. Время спуска — 9 секунд.
— А разброс?
— Плюс-минус 10–15 метров. На прямую цель хватит.
Всё работало на пределе. Каркас гнулся под тяжестью. К утру макет был готов.
На его борту, по привычке, Алексей выжег грифелем:
«Комар-У-1». Подарок фашисту.
Дурнев, глядя на это, только усмехнулся:
— Гром, да ты философ.
— Держи пружину. Завтра проверяем. Если он выдержит балласт — значит, снаряд тоже выдержит.
За окном снова грохнуло. Где-то артиллерия. А в подвале собирали то, чего раньше здесь не было: летающий ударный кулак.
*****
Заснеженное поле за мастерской служило и летным полигоном, и складом, и местом для перекура. Туда и вынесли «Комар-У-1» — массивный, чуть не вдвое тяжелее разведывательных собратьев. Под брюхом висел болтающийся чугунный балласт, окрашенный в белый, чтобы различить в снегу. Вес — чуть больше трёх килограммов. Всё, как у мины.