— Где источник?
— Южная окраина, — сказал оператор. — Район каменных подвалов, недалеко от бывшего продовольственного склада. Там хорошие перекрытия. Для штаба самое-то!
— Фотоаппаратура работает?
— Да, товарищ инженер. Камера фиксирует.
Громов задумался. Потом коротко сказал:
— Через час повторный вылет. Подтвердим и дадим координаты.
К утру в руках у капитана ОСНАЗ была расшифровка. Короткая, на немецком, в сухом военном стиле: «...штаб сохраняет прежнюю дислокацию. Радиообмен ограничить. Состояние войск — критическое. Медицинская эвакуация невозможна».
Шумилов, получив расшифровку, промолчал. Потом только произнёс:
— Значит, они ещё там. Нет смысла забрасывать к ним диверсионную группу. Когда кольцо замкнётся окончательно — сдадутся сами. Главное, не дать им выскользнуть отсюда.
*****
ВЕРХОВНОЕ КОМАНДОВАНИЕ ВЕРМАХТА (OKW)
Ставка фюрера — 30 января 1943 года
Совершенно секретно / Nur für den Dienstgebrauch
Генерал-полковнику Фридриху Паулюсу, командующему 6-й армией, Сталинград
Фюрер и Верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германского Рейха, Адольф Гитлер, постановил:
За выдающиеся заслуги в руководстве 6-й армией, за проявленную выдержку, стойкость и верность долгу в тяжелейших условиях окружения под Сталинградом, присвоить Вам воинское звание фельдмаршал Германской армии (Generalfeldmarschall).
6-я армия сражалась как несгибаемый бастион германского духа, и история будет помнить её сопротивление, полное доблести и жертвы. Вы, как её командующий, являетесь символом воинской чести и верности присяге.
Фюрер ожидает, что Вы, как искренний патриот Германии, будете продолжать сопротивление до последнего патрона, до последнего солдата. Германия возлагает на Вас ответственность за то, чтобы 6-я армия исполнила свой долг перед Отечеством до конца.
Фюрер напоминает: в истории Германии ещё ни один фельдмаршал не попадал в плен живым. Таким образом, Ваша судьба теперь тесно связана с судьбой немецкой истории и солдатской чести.
Продолжайте сопротивление, как того требует долг и как этого ожидает весь германский народ. Доверие Фюрера — с Вами.
От имени Фюрера:
Генерал-фельдмаршал Кейтель
Начальник штаба ОКВ
*****
Универмаг на улице Ленина давно превратился в спираль подземных туннелей и полуразрушенных залов. В самом сердце этого лабиринта, в одном из подвалов, немецкое командование 6‑й армии устроило свой последний штаб. Лампочки тускло мерцали в потёках грязи на потолке, а запах дизельного топлива и затхлости впитался в холодные кирпичные стены.
За столом, расставленным на пыльном полу, сидели генерал‑полковник Фридрих Паулюс и трое его высших офицеров: генерал‑лейтенант Отто фон Корфес, командир 295‑й пехотной дивизии; генерал‑лейтенант Ганс Георг Лейзер, командир 29‑й моторизованной дивизии; генерал‑майор Фриц Георг Роске, командир 71‑й пехотной дивизии. На столе — разложенные карты, несколько уцелевших конвертов и старая настольная лампа, без которой здесь воцарилась бы полная темнота.
Паулюс поднял голову и, тяжело вздохнув, обратился к фон Корфесу:
— Сосчитайте ещё раз: в кольце остаётся около девяносто тысяч человек. Бронетехника? Практически нет. Артиллерия?
— Верно, фельдмаршал, — сухо кивнул фон Корфес. — Запасы пищи измеряются днями, боеприпасы — часами. Никто не верит, что противник даст нам передышку. Советские генералы поняли, что судьба войны на Восточном фронте решается здесь, в Сталинграде.
Ганс Георг Лейзер нахмурился, поправляя потёртые ремни шинели:
— И всё же мы держимся. Каждый офицер должен понять: если не мы, то кто?
Роске, попивая тёплую воду из фляжки, косо посмотрел на Лейзера:
— Надежда умирает последней. Фюрер не может нас оставить просто так умирать в этом подвале. Слишком многое находится на кону.
Лейзер усмехнулся:
— Вы до сих пор верите в фюрера? Даже сидя в этом подвале?
В дверях появился адъютант Паулюса с застывшим лицом:
— Господин генерал-полковник… радиограмма из Берлина.
Паулюс молча протянул руку. Прочитать приказ о присвоении ему звания фельдмаршала было делом одной минуты. Рука с лентой задрожала. Он положил текст радиограммы на стол, посмотрел на своего начальника штаба генерала Шмидта и произнёс тихо, почти устало: - Прочтите этот приказ вслух, Шмидт.
Шмидт поднял глаза, будто желая что-то сказать, но лишь кивнул. Развернул лист и, слегка хриплым от сухости голосом, зачитал: