— Я просто вас подначиваю, — сказал он. — Мы таких номеров не выкидываем.
— Боже мой! — вскричал Грофилд, почувствовав слабость. Подумать только!
Мюррей, казалось, призадумался.
— А вы знаете, — медленно проговорил он, — это неплохая мысль. Берешь известного коммуниста или, скажем, неисправимого преступника вроде вас, или еще кого — нибудь, кто нас интересует, вставляешь в него маленький передатчик, а если надо узнать, что он замышляет, сводишь на нем лучи, выясняешь, где он находится, идешь к нему и проверяешь, что и как.
— В жизни не слыхал ни о чем более зловещем, — признался Грофилд.
— Отчего же? — возразил Мюррей. — В честных людей мы их вживлять не будем, только в плохих. — Он широко улыбнулся, довольный собой. — Знаете, что я сделаю? Вернусь в контору, все это запишу и кину в ящик для рацпредложений.
Грофилд смерил его взглядом.
— Сдается мне, что для блага еще не народившихся поколений я должен вас придушить здесь и сейчас же, — сказал он. Мюррей игриво хихикнул.
— Да ну вас, — ответил он. — Вы просто пристрастны. Вор, и все такое прочее...
Грофилд не отрываясь смотрел на Мюррея, но, заметив, что тому становится не по себе, покачал головой.
— Бесполезно, — сказал он. — Ни одна армия не способна остановить мысль, если пришло ее время.
— Вы так полагаете? — оживился Мюррей. — Вы очень хорошо сказали.
— Иногда в голову приходят всякие мудрости, — ответил Грофилд. — Ну что, пойдем к самолету? Мюррей взглянул на часы.
— Совершенно верно! — воскликнул он и помахал меню, требуя счет.
Глава 5
Грофилд вытащил из бумажника доллар, но на нем было изображено лицо мужчины, и он затолкал купюру обратно. Найдя доллар с женским ликом, Грофилд удовлетворенно кивнул. Канадские “зеленые” были ярче, серийный номер тут писали красной краской, и узор заметно отличался. Наконец, на бумажке крупными буквами было начертано “КАНАДА”. Доллар Грофилду понравился, а значит, и коридорному тоже. Грофилд протянул деньги мальчишке, тот вскинул брови и проговорил:
— Сье.
Это означало “мсье”. Коридорный вышел, закрыл дверь, и Грофилд остался в одиночестве.
Он начал зевать. Скоро челюсть свело, но Грофилд никак не мог остановиться и зевал во весь рот. Интересно, сломается хрящ или нет? Может, ему до конца дней будет суждено ходить с отвисшей челюстью. Как же ему тогда произносить реплики в театре? Грофилд завертел головой, пытаясь положить конец своей зевоте, и мало — помалу она прекратилась, а сведенный судорогой рот медленно закрылся, будто театральный занавес. Было без пяти восемь утра. Самолет принял на борт всех пассажиров только в час ночи, а потом еще два с лишним часа ждал разрешения на взлет. Грофилд подремал с полчасика, пока самолет стоял на земле, зато в воздухе поспать оказалось совершенно невозможно. После своей мученической кончины сын божий воскрес в новой ипостаси, как баскетболист, и всю дорогу до Квебека вел крылатую машину, будто баскетбольный мяч. Где — то на полпути снег, тучи и непогода остались позади, но поднялся ветер, который играл самолетом, как котенок — смятой сигаретной пачкой. Большую часть полета стюардессы бегали по проходу, таская пакетики, в одну сторону пустые, в другую — полные.
На рассвете Грофилд, наконец, приземлился в Квебеке. Самолет напоминал зачумленный корабль, и Грофилд немного удивился, когда аэродромное начальство разрешило пассажирам покинуть борт. Стюардесса с остекленевшими глазами, стоявшая у входа, пробормотала свое дежурное “Спасибо, что летели на нашем лайнере”, и Грофилд решил не отвечать.
Водитель такси был угрюм, хоть и не летел в одном самолете с Грофилдом. От аэропорта до гостиницы было двадцать миль, дорога шла на юго — восток, где только что взошло солнце, и Грофилд все время просидел, прикрывая ладонью глаза. К гостинице такси подъехало с западной стороны, не примечательной ни красотой, ни драматичностью, но нынче утром Грофилду было не до драмы. Перемещение с чемоданом из такси в номер было довольно мудреным делом и осуществлялось в соответствии со строгим ритуалом, так что шевелить мозгами при этом почти не требовалось. Грофилд и не шевелил. Но в конце концов добрался, куда хотел.
У него, разумеется, были дела. Во — первых, купить новую одежду, не напичканную электроникой. Во — вторых, оглядеться и изучить гостиницу, а потом и весь город. В — третьих, придумать какой — нибудь способ без помех убраться из этой части света. Словом, дел было много, и все важные, все срочные. Грофилд преисполнился решимости справиться со всеми этими задачами. Но не сразу.
Спать. Сначала необходимо немного поспать. Отдых стоял на первом месте в повестке дня, а восстановив силы и обретя способность соображать, можно будет заняться разработкой планов бегства. Пока же — спать.