- Ваше благородие, чего стоим-то? Аль труса празднуем?
Я ему:
- Ты, что не видишь? Или шрапнель давно не нюхал?
А он:
- Вона чего! Я думал вы стратегию какую имеете, а вы шрапнели спужались. Да я вам эту батарею в раз со своими казачками раскатаю. Могу поспорить на ваш бинокль.
Ситуация патовая, спрашиваю, что намерен предпринять, а он скалится и на бинокль показывает. Делать нечего, соглашаюсь.
Полусотня сначала бойко идет вперед, прямо на батарею и вдруг как по команде лошади разом валятся вместе со всадниками как подкошенные, буквально на мгновение опережая залп! Шрапнель понятное дело идет над ними, ну там цепляет кого-то, не без этого. Лошади тут же встают вместе со всадниками, а у них в руках уже не шашки, а карабины. И снова вперед. На скаку щелк, щелк, щелк! Наводчиков и командиров в расход, ну а потом шашками остальных... Думал бахвалится сотник, а оказывается опять, тонкий расчет и умение. Завалить коня с седоком, а потом его поднять, представляете какое меж ними единение и самое главное доверие!?
- Я такое только в цирке видел. - штурмбаннфюрер покрутил головой.
- В цирке-то один, а тут полусотня! Понимать надо. А пленные? Что вы делаете с пленными, майор? Попомните мои слова, из-за такого отношения к пленным, вы проиграете эту войну.
- Вы хотите сказать, что Дроздовский не расстреливал и не вешал?
- Дроздовский!?
- Ну хорошо, не Дроздовский, а Туркул или Манштейн? Страх-то впереди них шел.
- На войне всякое было. Но не концлагеря же, майор, где людей просто морят голодом или сжигают в печи! У нас в дивизии были целые роты, собранные из пленных! Четвертая рота, капитана Иванова, например. Одни крестьяне. Когда капитан погиб, ночью, рота в штыки взяла уездный город. До этого три дня бились, не получалось. Но чтобы добыть цинковый гроб любимому командиру, взяли в полном молчании за два часа. Потом возили с собой два месяца этот гроб, все ждали, что крепко встанем и спокойно похороним. А ведь большинство бойцов даже читать не умели. Как быть с этим, майор? Способны ваши гренадеры и егеря на такие поступки? Кто-то может, из-за любви к командиру, возить его тело с собой?
- Я же говорил полковник, что русские - язычники. И потом в немецкой армии ничего не делается без приказа. Чтобы без команды целое подразделение вело боевые действия, пусть даже возьмет город? Нет, это не для немцев. Только четкое выполнение приказа. Это основа армии.
- Вот, вот. Солдат у вас— это маленький винтик в большой машине. А вот у меня в полку, в батарее был ездовой. Уж не помню, как его зовут. Так вот в одном из боев смотрю, а он лошадей вывел из оврага почти к батарее, которая еще вела беглый огонь. После боя я вызвал командира батареи и отчитал его, мол, один удачный выстрел и осталась бы батарея без лошадей, а пехота без поддержки артиллерии. Вызвали ездового. Задаем ему вопрос, почему самовольно подверг риску лошадей. А он спокойно так нам и отвечает, мол, в овраге слышал команды, отдаваемые командирами орудий и по тому, как менялся прицел, понимал, что орудия стреляют все дальше и дальше. Значит, скоро нужно будет менять позицию, перемещаться вслед за наступающей пехотой. А пока из оврага выведешь лошадей, пока возьмешь на передки, пехота-то без поддержки... В общем, проявил инициативу, подвел лошадей почти вплотную к позиции, а когда поступила команда «На передки!», лошади вот они. Быстро переместились, и опять «Огонь!». Потом-то я сопоставил действия этой батареи и действительно, инициатива этого солдата помогла в итоге выиграть несколько боев. А это всего-навсего ездовой. Мужик без образования, но с какой сметкой! Георгия ему за это дали.
- Все, что вы рассказываете, полковник, очень интересно. Но по-моему, это все-таки характеризует не армию в целом, а качества простого русского человека.
- Может быть, может быть. Постойте, майор. В разговоре с Вами, я вдруг понял одну вещь. Знаете, ведь это даже хорошо, что мы не нашли останки генерала Дроздовского, - штурмбанфюрер с удивлением поднял глаза на седого, - пусть он останется легендой, образцом для всякого русского офицера. Я смотрю в Красной Армии, при всей моей к ней нелюбви, тоже появляются достойные уважения офицеры и солдаты. И эта оборона Севастополя, и ваша неудача под Москвой тому подтверждение. Европа уже была побеждена за тот срок, за который вы взяли один лишь город. Я уже не говорю о цене. А сколько таких городов еще впереди? Мне кажется много общего в нашей борьбе с красными и настоящей войной, и моя симпатия не на стороне Германии. Подумайте майор, о нашей беседе, может это когда-нибудь спасет вам жизнь.