Тем не менее я бросилась на этот голос,
пересекла двор и нырнула в заросли
деревьев. Влажная земля колола ноги;
без обуви бежать было неудобно.
Хруст палой листвы под ногами и
шорох спутанных ветвей заглушали
все остальные звуки. Я застыла на
месте, прислушиваясь. Крик умолк,
сменившись поскуливанием, издавать
которое мог только дикий зверь, потом
наступила тишина.
Наш относительно безопасный двор
остался далеко позади. Я долго стояла,
пытаясь определить, откуда донесся
самый первый крик. Он не послышался
мне, я была в этом уверена.
Однако все было тихо. В тишине
запах леса просачивался под кожу и
напоминал мне о моем волке. Пахло
сосновой хвоей, прелью и древесным
дымом.
Плевать, что я поступаю по-идиотски.
Раз уж я все равно забралась в самую
чащу леса, не будет большой беды, если
я зайду чуть подальше и попытаюсь
еще разок увидеть моего волка. Я
заскочила в дом за обувью и вновь
вернулась в вечерний осенний лес. В
ветерке уже угадывалось леденящее
дыхание зимы, но солнце светило ярко,
и под кронами деревьев воздух был
теплым, напоминая о недавней жаркой
поре.
Повсюду вокруг полыхала золотом
и багрянцем умирающая листва, в
вышине хрипло каркали вороны. Я не
заходила так далеко в лес с того самого
дня, когда меня, одиннадцатилетнюю,
окружила стая волков, но, как ни
странно, страшно мне не было.
Я осторожно пробиралась между
деревьями, обходя ручейки, змеившиеся
через подлесок. Территория была
незнакомая, однако чувствовала я
себя вполне уверенно. Словно ведомая
каким-то непонятным шестым
чувством, я бесшумно двигалась
волчьей тропой.
Разумеется, я понимала, что на самом
деле никакое это не шестое чувство.
Меня вело мое собственное чутье,
просто обычно я не давала ему воли.
А сейчас я положилась на него, и оно
вышло на передний план, обострилось
до предела. Ветер заменял мне сотню
карт, повествуя о том, какие животные
проходили здесь и какое время назад.
Мои уши улавливали мельчайшие
звуки, на которые я прежде и внимания
не обращала: вот хрустнула веточка
гнезде какой-то птицы, вот переступил
с ноги на ногу олень в нескольких
десятках футов от меня.
Я была дома.
Лес огласил непонятный крик, чужой,
не принадлежащий к этому миру. Я
замерла, прислушиваясь. И вновь
раздалось то же поскуливание, только
на этот раз громче.
Я обогнула сосну и увидела его
источник, трех волков. Среди них были
белая волчица и черный вожак; при
виде волчицы под ложечкой у меня
похолодело от волнения. Они вдвоем
нападали на третьего волка, кудлатого
молодого самца. Мех у него был с
каким-то сизым отливом, а лопатку
пересекала жуткая затягивающаяся
рана. Два других волка прижимали. его к усыпанной листвой земле, демонстрируя
свое превосходство; при
виде меня все трое замерли. Прижатый
к земле самец вывернул шею и
устремил на меня молящий взгляд.
Сердце у меня ухнуло куда-то вниз. Я
узнала эти глаза. Я видела их в школе; я
видела их в местных новостях.
-Джек? - прошептала я.
Волк издал жалобный звук. Я не могла
оторваться от его глаз. Они были карие.
Разве у волков бывают карие глаза?
Может, и бывают. Вот только с этими
глазами что-то было не так. Я смотрела
в них, и в мозгу у меня неотступно
билось: человек, человек, человек.
Зарычав на меня, волчица отпустила
его, потом щелкнула зубами и
принялась теснить его прочь. Все это
время она не сводила с меня глаз,
точно хотела, чтобы я попробовала
ее остановить, и какой-то голосок у
меня внутри подзуживал сделать это.
Однако к тому времени, когда голова
перестала идти кругом и я вспомнила,
что в кармане джинсов у меня есть нож,
волки уже превратились в три темные
тени вдалеке за деревьями.
Теперь оставалось лишь гадать,
померещилось мне сходство волчьих
глаз с глазами Джека или нет. В конце
концов, в последний раз я видела
Джека живьем две недели назад, к
тому же я никогда особенно к нему не
приглядывалась. Моя память вполне
могла сыграть со мной злую шутку. И
вообще, что я напридумывала? Что он
превратился в волка?
Я ахнула. Вообще-то именно так я и
думала. Не могла я забыть глаза Джека.
И его голос тоже. И человеческий
крик, равно как и отчаянный вой, мне
не послышался. Я просто знала, что
это Джек, как знала, в какой стороне
остался мой дом.