Вместо ответа Грейс протянула мне
бумажник и спросила:
- Это твое настоящее имя? Разве тебя
не считают погибшим, как Джека?
Мне не слишком хотелось об этом
говорить, но я все равно ответил.
— У меня немного другой случай. Меня
покусали не так сильно, и кто-то из
случайных прохожих меня отбил. В
отличие от Джека меня не объявлялИ
мертвым. Так что — да, это мое
настоящее имя.
Грейс задумалась; я дорого бы дал,
чтобы узнать, о чем. Потом она
вдруг вскинула на меня внезапно
помрачневшие глаза.
— Значит, твои родители в курсе про
тебя? Поэтому они и...
Она осеклась и прикрыла глаза. Горло у
нее дернулось.
— После укуса тебя несколько недель
колбасит, — сказал я, избавив ее
от необходимости договаривать. -
Видимо, действие волчьего токсина.
Он изменяет твое тело. Я все время
превращался в волка и обратно, вне
зависимости от того, было мне тепло
или холодно. — Я помолчал; картины
прошлого мелькали у меня перед
глазами, точно снимки, сделанные
кем-то другим. Они решили, что в
меня вселились бесы. Потом потеплело,
и мне стало лучше, ну, то есть я
стабилизировался, а они решили, что
я исцелился. Видимо, при помощи
божественного вмешательства. До
зимы. Какое-то время они пытались
добиться от церковников, чтобы те
что-нибудь со мной сделали, а потом
решили действовать самостоятельно.
Теперь оба отбывают пожизненные
сроки. Нас убить сложнее, чем
большинство обычных людей, но они об
этом не подозревали.
Лицо у Грейс стало какого-то
зеленоватого цвета, костяшки на руке,
которой она сжимала руль, побелели.
- Давай поговорим о чем-нибудь
другом.
Прости, - сказал я совершенно
искренне. — Давай поговорим о
машинах. Ты уже решила, что будешь
брать эту? Ну, то есть если у нее с
ходовой все в порядке.
Я ничего не понимаю в машинах, но
могу хотя бы состроить из себя знатока.
«Все в порядке с ходовой» примерно в
таком духе мог бы выразиться человек,
который разбирается в этом вопросе.
Она ухватилась за эту тему, поглаживая
руль.
— Да, она мне нравится.
— Выглядит она по-уродски, — заявил
я великодушно. — Зато, судя по всему,
никакой снег ей нипочем. А если ты
случайно собьешь оленя, она только
чихнет и поедет дальше.
- К тому же у нее очень милое
переднее сиденье, -подхватила
Грейс.-То есть я могу просто... -
Грейс придвинулась ко мне, легонько
опершись ладонью на мое бедро, и
очутилась от меня на расстоянии
дюйма, так близко, что я ощутил на
губах ее дыхание. Так близко, что я
почувствовал: она ждет, чтобы я тоже
придвинулся к ней.
Перед глазами у меня промелькнула
картина: Грейс у себя на заднем дворе,
с протянутой рукой, подманивает
меня к себе. Тогда я не мог подойти.
Я находился в ином мире, в мире,
который требовал от меня держать
дистанцию. Теперь я против воли
задался вопросом: а может, я до сих пор
живу в этом мире, связанный по рукам
и ногам его правилами? А человеческий
облик — лишь насмешка, дразнящая
меня надеждой на богатства, которые
рассыплются в прах при первом же
заморозке?
Я отодвинулся от нее и отвел взгляд,
чтобы не видеть ее разочарования. В
машине повисло гнетущее молчание.
- Расскажи, что было после того, как
тебя укусили, — попросил я, чтобы
что-то сказать. — Тебе было плохо?
Грейс со вздохом откинулась на
спинку сиденья. Сколько же раз я ее
разочаровывал?
— Не знаю. Это все было так давно.
Да... наверное. Я помню, что сразу же
заболела гриппом.
После того как меня укусили, я тоже
думал, что у меня грипп. Я чувствовал
слабость, меня бросало то в жар, то в
холод, к горлу то и дело подкатывала
тошнота, все тело ломило.
Грейс пожала плечами.
- В тот же год меня забыли в машине.
Это случилось через месяц или два
после нападения волков. Была весна,
но стояла ужасная жара. Папа поехал
куда-то по делам и взял меня с собой,
потому что я была слишком маленькая,
чтобы оставить меня дома.
Она покосилась на меня, проверяя,
слушаю я или нет. Я слушал.
- В общем, я только что переболела
гриппом, и меня все время одолевала
сонливость. По пути домой меня
сморило на заднем сиденье... а очнулась
я в больнице. Видимо, папа приехал
домой, выгрузил покупки, а про меня
забыл. Оставил меня в запертой
машине. Говорили, что я пыталась
выбраться, но я этого совсем не помню.
Я вообще ничего не помню до того, как
пришла в себя в больнице. Медсестра
как раз говорила, что тот день в
Мерси-Фоллз была зарегистрирована
рекордная для мая жара за все время
наблюдений за погодой. Врач сказал
папе, что от такого перегрева я
неминуемо должна была умереть, так
что я родилась в рубашке. Ну, как тебе
мои родители?