- Спасибо, солнышко. Я бyду у себя в студии.
Будь мама куклой, которая произносит
пять или шесть фраз, если нажать ей на
живот, эта фраза была бы одной из ее
репертуара.
- Смотри не надышись краски, -
напутствовала я ее, но она была уже на
лестнице.
Стряхнув искромсанные грибы в миску,
я взглянула на часы, висевшие на
ярко-желтой стене. До возвращения
папы с работы оставался еще час.
У меня была уйма времени, чтобы
приготовить обед и, может быть,
попытаться хотя бы одним глазком
увидеть моего волка.
В холодильнике обнаружился
кусок говядины, которая, очевидно,
предполагалась к ужину вместе с
грибным крошевом. Я вытащила
мясо и плюхнула на доску. На экране
телевизора какой-то журналист с
умным видом рассуждал на тему,
нужно или нет сдерживать рост
популяции волков в Миннесоте. От
всего этого мне стало тошно.
Зазвонил телефон.
- Да?
- Привет. Что делаешь?
Рейчел. Я обрадовалась ее звонку; она
была полной противоположностью
моей матери: до крайности
организованная и все и всегда
доводившая до конца. В ее присутствИИ
я не чувствовала себя инопланетянкой.
Я зажала трубку между плечом и ухоМ
и принялась резать мясо, припрятав
кусок размером с мой кулак.
— Готовлю ужин и смотрю дурацкие
новости.
Она поняла меня с полуслова.
— Понятно. Разглагольствуют про
немыслимое. Мусолят и мусолят одно
и то же. Нет, вот же гады... ну, то есть
почему бы им наконец не заткнуться
и не оставить всех нас в покое? Хватит
и того, что в школе больше ни о
чем не говорят. А каково тебе после
той истории с волками, я вообще
не представляю. И родители Джека,
наверное, сейчас хотят только одного:
чтобы эти журналюги заткнулись
поскорее.
Рейчел тараторила с такой скоростью,
что я едва ее понимала. Под конец я
просто отключилась от этого потока
слов, а потом она спросила:
— Оливия сегодня не звонила?
Оливия была последней из нашей
троицы и единственной, кто хоть
отчасти понимал мою одержимость
волками. Редкий вечер проходил без
того, чтобы я не созванивалась с ней
или с Рейчел.
- Она, наверное, отправилась на улицу
с фотоаппаратом. Сегодня ведь вроде
бы метеоритный дождь обещали,-
сказала я.
Оливия смотрела на мир сквозь
объектив своей фотокамеры; половина
моих школьных воспоминаний была
увековечена в глянцевых черно-белых
снимках размером шесть на четыре
дюйма.
-Думаю, ты права, сказала
Рейчел.
— Оливия точно не сможет
не поучаствовать в этом всеобщем
помешательстве на астероидах. Есть
минутка поболтать?
Я покосилась на часы.
— В общем, да. Но только пока я
доделываю ужин, потом придется
садиться за уроки.
— Ясно. Тогда я быстренько. Всего два
слова. По-бег. Ну, как тебе?
Я бросила мясо поджариваться на
сковородку.
— Это одно слово, Рейч.
Она немного помолчала.
- Ну да. Мысленно это звучало лучше.
Ну, не суть. Короче, мои предки сказали,
что, если я хочу куда-нибудь поехать
на рождественские каникулы, они
оплатят поездку. Как же мне хочется
куда-нибудь уехать. Куда угодно, лишь
бы подальше от Мерси-Фоллз. Все равно
куда! Придете завтра с Оливией после
школы помочь мне собрать вещи?
— Хорошо, придем.
— Может, вам с Оливией тоже разрешат
со мной поехать? — сказала Рейчел.
Я замялась. Слово «Рождество»
немедленно воскресило в моей памяти
запах елки, бескрайнюю черную
гладь звездного декабрьского неба
над нашим двором и глаза моего
волка, наблюдающие за мной из-за
заснеженных деревьев. Мой волк всегда
появлялся на Рождество, даже если
отсутствовал большую часть года.
— Только не надо этого твоего
задумчивого вида с устремленным
вдаль взором, - простонала Рейчел.
— Представляю тебя сейчас! И не говори
мне, что ты никуда не хочешь отсюда
уезжать!
В общем-то, я и не хотела. Я, можно
сказать, срослась с этим местом.
- Я же не говорю «нет»,
запротестовала я.
— Но и не прыгаешь от радости. А
я именно на это и рассчитывала,
вздохнула Рейчел. — Ну хоть ко мне-то
ты придешь?
— Ты же сама знаешь, что приду,
сказала я и свернула шею, пытаясь
выглянуть в заднее окошко. — Ну все,
мне пора бежать.