Джимми дал показания, но его тут же разоблачили, назвав маргинальным писателем и человеком, употребляющим наркотики и завидующим успеху своего брата, а также ревнивцем, желающим вернуть Оливию, «женщину, подавшую на развод на следующий день после ареста своего мужа». Джимми обвинили в вовлечении в дело друзей из правоохранительных органов и в желании очернить родного брата. Не обошлось и без намека на его арест в Риме за хранение «револьвера тридцать восьмого калибра, господа присяжные». А в одном телевизионном интервью адвокат даже заметил, что еще неясно, кто из братьев убийца, поэтому следовало бы пообщаться на эту тему с Ли Макленом.
Джонатан же вел себя нарочито достойно, как настоящий джентльмен, шокированный и раненный до глубины души низкими обвинениями в свой адрес. На суде он смотрел Джеймсу прямо в глаза и великодушно заявлял, что прощает его. Многие люди пришли охарактеризовать Джонатана как добрейшего человека и трудолюбивого работника, всем сердцем преданного медицине. В итоге трое присяжных признали Джонатана невиновным. Ролло и Напитано предсказывали, что его оправдают. Но Ролло точно угадал количество присяжных, которые проголосуют «за», и даже выиграл в этой связи у Нино кругленькую сумму.
Хоулт стояла рядом с Джимми и смотрела на улетающий самолет.
— Дезмонд говорит, ты редко виделся с Оливией последние месяцы.
— Дезмонд много болтает.
— А еще он сказал, что ты даже не особо стремился.
Джимми помолчал.
— Она мне не подходила.
— Не подходила.
Джимми следил глазами за самолетом, превращавшимся в черную точку на фоне океана.
— Что будем делать дальше?
— Почему бы не начать с кино? — улыбнулась Хоулт. — Сегодня идет что-нибудь хорошее?