Выбрать главу

Черта с два, подумал он про себя. Трещина в их с женой отношениях появилась еще в Лондоне, и не заметить эту трещину мог только слепой.

— Но потом я вернулся сюда, а Антония возненавидела это место, — продолжал он. — Она испытывала отвращение к деревенскому образу жизни. Хотя, конечно, ей бы и здесь нашлось чем заняться. Я, в общем-то, и сам начал подумывать, не оставить ли ферму на Фрэнка и не вернуться ли в Лондон… — Он бросил на Элли быстрый взгляд из-под нахмуренных бровей, чтобы проверить, какое впечатление произвело на нее это его откровение, но ее лицо абсолютно ничего не выражало.

— Странно! — удивилась Элли. — Я думала, тебе нравится здесь.

— Да, в деревне замечательно, — сухо ответил Джеймс, — но я здесь, пожалуй, уже зажился, хочется более напряженной жизни.

— А, понятно.

Она совсем не выглядит удивленной, сердито подумал Джеймс.

— Я, естественно, не буду жить в центре Лондона. Где-нибудь за городом. Может быть, в Ричмонде. Или даже в Гилфорде.

— Джеймс…

Что-то в ее тоне заставило Джеймса взглянуть ей в лицо. Элли не повысила голоса, но в нем звучала твердость, и от этого у него засосало под ложечкой.

— Мне кажется, что мы должны кое-что обсудить. — Она не смотрела на него, а вновь разглядывала свою чашечку с кофе. — Я не вижу смысла продолжать наши отношения… Мне необходимо жить в Лондоне…

Ее голос слегка подрагивал, но выражение лица было упрямым.

Джеймсу никогда не приходилось слышать что-либо подобное от женщин. Но дело было не в том. Просто от того, что она говорила, он почувствовал, как по его телу пробежал смертельный холод. Он помрачнел.

— Ты неизбежно должна возвратиться в Лондон, — сказал он, постаравшись придать своему голосу спокойную рассудительность. — Ты ведь никогда не собиралась оставаться здесь насовсем. — Он сделал паузу, раздумывая о том, как продолжить фразу, чтобы она не звучала безнадежно. Его жизнь никогда не казалась ему безнадежной, да и сейчас все было не так уж безнадежно, просто она застала его врасплох. — Но это еще не значит, что нам обязательно придется навсегда расстаться, — продолжал он. — Как уже говорил, я давно собирался предоставить управление фермой Фрэнку. Он будет рад вести хозяйство самостоятельно.

— Все равно у нас ничего не выйдет, — сказала она мягко, — даже если ты вернешься в Лондон.

Холод, сковывавший тело Джеймса, превратился в ледяной ветер, пронизывающий каждую его клеточку.

— Почему? — потребовал он ответа. Он злился на себя за то, что не может просто встать, повернуться и уйти. Она же оставалась абсолютно спокойной. Это было все равно что говорить со стенкой. — Почему, черт возьми, не выйдет?

— Может быть, нам лучше вернуться к этому разговору в другой раз?

— Нет, черт побери, мы покончим с этим здесь и сейчас! — заорал Джеймс. — Послушай, — продолжал он более спокойным голосом, — я просто хочу знать, почему ты передумала. — Он попытался изобразить улыбку. — Разве тебе не было хорошо со мной? Про себя я могу сказать, что был счастлив с тобой.

— А разве в этом дело? — сказала она негромко.

— А разве нет? — удивился Джеймс.

— Хотя мне не хочется льстить твоему мужскому самолюбию, но мне тоже было хорошо с тобой. Я долго думала о случившемся и хочу сказать, что не готова к отношениям, которые ни к чему не ведут. — Ее голос, поначалу довольно твердый и самоуверенный, постепенно понизился почти до шепота.

— Другими словами, ты хочешь сказать, что, с твоей точки зрения, это пустая трата времени.

— Я не говорила так…

— Нет? Ну что ж, очень тактично с твоей

стороны.

— Мне просто хочется чего-то большего, — произнесла она тихо. Она по-прежнему избегала глядеть на него, что, как подумал Джеймс, было в общем-то неплохо. Хотя он теперь и контролировал свой голос, но глаза наверняка выдавали его эмоции. — Я хочу, чтобы были какие-то обязательства, хочу, чтобы мои отношения с мужчиной привели к чему-то большему…

— Я думал, что у тебя уже был опыт подобных отношений и ты отказалась от них. Осмелюсь напомнить, что ты сама хотела отношений без обязательств и привязанностей… — сказал он с горьким сарказмом.

— Но я передумала. Я не отказываюсь от своих слов, — проговорила она уже громче, и на ее щеках заиграл румянец. — Мы были вместе, пока это нас обоих устраивало, но я не твой тип женщины, а ты не мой тип мужчины.

Джеймс почувствовал себя, как будто его ударили под дых. Неужели она права?! Он и не предполагал, что уязвленное самолюбие — это так мучительно. Но с другой стороны, откуда ему про это знать? Ведь он до сих пор никогда не был в подобной ситуации.

— В таком случае ты совершенно права. Почему бы тебе не поспешить в Лондон на поиски идеально подходящего для тебя партнера? Только сначала не забудь дать ему заполнить анкету. Ты же не хочешь, чтобы тебе достался кто-то с несоответствующим характером?

— Очень забавно! — сказала Элли зло, но глаза ее наполнились слезами.

Однако это не уменьшило его раздражения.

— Мне жаль тебя, Элли. Неужели ты думаешь, что можешь спрятаться от жизни в спокойном и уютном местечке и никогда не выглядывать оттуда?

— Я думаю, что вправе решать, хочу ли поддерживать те или иные отношения или нет!

Ну что ж, это все, подумал Джеймс с мрачной ясностью. Элеонор Миллз — рассудительный книжный червь, рассудительный студент-медик, рассудительный врач. Она настолько рассудительна, что никогда не высунется из своего рассудительного, маленького и уютного мирка. Ему и правда было ее жаль.

Бедная женщина. Приехала в Ирландию помимо своей воли и впервые в жизни испытала здесь настоящую страсть. Впервые выглянула из своей скорлупы. Разве можно ее осуждать за это? Разве можно ее осуждать за то, что она решила вернуться в свой маленький благополучный мирок?

Она использовала меня! Джеймс воткнул нож в свежую рану и повернул его, чтобы сделать себе еще больнее. Подобно потоку черной желчи, его заполнили эмоции, которых он раньше никогда не испытывал. Хорошо, что он так быстро разобрался, что это за женщина.

— Ну что ж, желаю удачи. — Он встал, и она последовала за ним, немного изумленная резкой переменой его настроения. — Очень рад, что я тебе пригодился. — Засунув руки в карманы, он направился к парадной двери, не оглядываясь на Элли.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она вслед.

Он, фыркнув, посмотрел на нее сверху вниз от двери.

— Ты сама знаешь. Чуть-чуть поразвлеклась со мной, а потом образумилась и собралась вернуться в Лондон к своим делам…

— Это жестоко! — воскликнула Элли, и выражение лица ее стало жалким. — Ты говоришь так, будто я… использовала тебя…

Джеймс усмехнулся.

— Всегда рад услужить.

— Ты не можешь отрицать, что тоже использовал меня, — сказала она, поднимая на него глаза. — Ты сам говорил, что это будут отношения без привязанностей и обязательств. А теперь пошел на попятную лишь потому, что я…

Все, больше он никогда не будет целовать этот прекрасный рот! Никогда больше не испытает чувство полета, которое появлялось у него, когда его пальцы прикасались к ее лицу.

— Мы могли хотя бы попытаться… — В его голосе вновь прозвучала безнадежность.

— Джеймс…

Он услышал ее ответ в одном этом слове.

— Забудь, что я говорил. У тебя своя судьба, у меня своя. Удачи тебе.

Но ему все-таки еще нужно было отвезти ее домой. Он не мог пренебречь этой своей обязанностью. Они ехали в полном молчании. Она смотрела на ночные поля, быстро мелькавшие за окном машины. Когда они приехали, Элли, открыв дверцу, на секунду замешкалась, но Джеймс даже не посмотрел на нее.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Возвращение в Лондон к привычной жизни вызвало у Элли ощущение, как будто надеваешь старые туфли, сбросив привычные домашние тапочки, — не очень хорошо, но вполне удобно, когда чуть-чуть привыкнешь к ним. Элли с головой ушла в работу. Ей казалось, что эти последние несколько недель были не более чем сон. Квартира, показавшаяся ей холодной в сравнении с уютным домом отца, вновь стала ее домом. Точнее, местом, где можно прилечь и передохнуть, пока напряженный рабочий график не потребует ее возвращения к работе.