Я оглядываюсь в сторону Картера, нуждаясь в напоминании о своей цели, прежде чем перевернуть телефон и нажать на экран.
Неизвестный номер: Я знаю о кровавой вечеринке на пляже.
Глава 14. Из света и тьмы
Эллис
Когда-то Джереми Риверс был центром моей вселенной. Не какой-то неизвестной космической энергией или чем-то темным и таинственным. Он был солнцем, и все вращалось вокруг него.
Я была шестнадцатилетней девушкой, безумно влюбилась в него с того момента, как наши взгляды встретились над костром. Он сидел напротив, и отблески пламени освещали его фигуру на фоне темного ночного неба.
Он улыбнулся мне, на его щеках появились кокетливые ямочки, а его по-детски голубые глаза озорно прищурились, и этого хватило.
Лэни Мастерс мгновенно влюбилась в этого красивого мальчика.
Его первые слова были: «Ты прекрасна. И я просто обязан узнать твое имя».
Мы отошли от компании, чтобы прогуляться по берегу. Говорили о любимой музыке и о том, как хотелось бы, чтобы наш город не был таким убогим. Когда мне стало холодно, он обнял меня и просто прижал к себе, океан плескался у наших ног.
«Это безумие», — сказал тогда Джереми. «Но, кажется, я влюбляюсь в тебя, Лэни».
И я поверила ему. Безумие, да, он не мог влюбиться в меня так внезапно… но я думала только о своих чувствах. Я верила, что мы вместе испытываем одни и те же сильные, интуитивные эмоции.
И когда он повел меня за песчаные дюны и поцеловал с таким пылом, с каким меня никогда не целовал ни один парень, я отбросила все сомнения и хотела отдаться ему полностью. В ту ночь я отдала ему всю себя. Свою любовь, свою боль. Свою душу. Я открыла ему свое сердце.
После того, как мы занялись любовью, он все еще обнимал меня. Я не хотела, чтобы он уходил.
С Джереми Риверсом я ощущала себя в безопасности.
На следующий день меня охватило тревожное чувство, что что-то не так после того, как он сначала проигнорировал меня в школе. «Просто нервничает», — сказала я себе. «Стесняется, вот и все».
Я все еще помню затхлый запах школьного коридора, запах линолеума, натертого воском, и старых металлических шкафчиков, витающий в воздухе. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я увидела Джереми. Я прижала книги к груди и заставила себя подойти к нему — и когда наши глаза встретились…
Прекрасная улыбка, которая на пляже очаровала меня, так и не появилась на его губах.
Его слова были: «Какого хрена тебе нужно?»
Я могла только смотреть, онемев от шока.
«Психопатка какая-то», — поддразнил кто-то.
Раздался смех, и глубокая вибрация его баритона словно бритвой прошлась по моей коже.
Мое сердце разбилось. Парень, с которым я провела самую лучшую ночь, исчез, а на его месте оказался жестокий самозванец.
Затем начались шутки. Ущемление. Насмешки его товарищей по команде. Попытки закадрить меня, чтобы и им досталось.
Несмотря на все это, я много раз пыталась поговорить с Джереми… просто хотела понять, что я сделала или что изменилось.
Со временем я отчаялась привлечь его внимание. Неважно, хорошо это было или плохо. Я просто не хотела, чтобы меня игнорировали.
Но я следила за ним. Наблюдала. Оставляла ему записки в шкафчике, на его машине. Отправляла ему свои фотографии, чтобы напомнить, какой красивой он меня считал.
Потом узнала ужасную правду.
У Джереми была девушка.
У Ирины было все, чего не было у меня. Она привлекала его внимание, завоевала его преданность. Я увидела, как они целовались в коридоре. Смеялись друг с другом. Были счастливы вместе.
Что-то оборвалось внутри меня. Когда я вспоминаю прошлое, некоторые детали стираются, но я помню ярость в глазах Джереми, когда он прижал мои запястья к своему шкафчику и сказал: «Я не хочу тебя. Между нами ничего нет. Это все было в твоих гребанных мечтах».
Я помню, как он разорвал мою вселенную.
В тот момент он украл у меня нечто сокровенное. Прошли годы, прежде чем я смогла дать название этому ощущению с помощью доктора Лейтон: меня лишили достоинства.
Я установила связь с Джереми, очень настоящую, очень глубокую связь. Моя самооценка была связана с его уважением ко мне, и когда все разрушилось, осталась всепоглощающая пустота.
Пустота была невыносимой. По крайней мере, поначалу, но вскоре все стало терпимым. Насмешки Ирины и ее приспешниц, унизительные замечания и обращение от товарищей Джереми по команде. Вся эта жестокость не могла сравниться с тем изолирующим одиночеством, которое вызвал его отказ.