— Возможно, Вы правы, — задумчиво отозвался Граймс. Он был готов ухватиться за любую возможность. Тем более теперь, когда необходимо вытащить отсюда оба корабля — свой и капитана Митчелла… Он лихорадочно вспоминал все, что когда-либо читал о Первой Волне Экспансии, об этих примитивных межзвездных ковчегах. Но в памяти то и дело всплывала одна фраза: «Каждой твари по паре». Экипажи только из семейных пар. Кстати, и колонистов это тоже касалось…
Только пары?
— Мистер Мэйхью, — торопливо проговорил он, повернувшись к псионику. — Вы можете… войти в чье-нибудь сознание?
— Войти? Но я же не призрак, сэр!
— Простите. Я имел в виду… внушить человеку какую-нибудь мысль. Побудить его что-то сделать.
— Наш кодекс это запрещает, сэр.
— К чертям Ваш кодекс. Проклятье… Насколько я понимаю, его действие распространяется на всю Галактику?
— Да, сэр.
— Вне зависимости от политических границ?
— Именно так.
— Но Вы не станете спорить, что сейчас мы явно за пределами Галактики! Мы… в Нигде. Вернее, на корабле капитана Митчелла. А до этого мы находились на моем корабле. На корабле, если Вы помните, правила устанавливает капитан, и никто другой. Повторяю еще раз: можете ли Вы… проникнуть в сознание другого человека и воздействовать на него?
— Ну… Иногда это удается, сэр.
— Прекрасно. Значит, Вы сможете войти в сознание кого-нибудь из лозоходцев, которые спят в анабиозе.
— Это значительно легче, сэр.
— Очень хорошо. Теперь, капитан, попробую изложить свою идею. У Вас на борту находятся… к сожалению, уже пять лозоходцев. Все они спят в своих саркофагах и видят прекрасные сны — о том мире, в который им предстоит попасть. Как Вы поняли, мистер Мэйхью собирается по очереди подвергнуть четверых гипнотическому внушению — если можно так выразиться. Он родом с Лорна — это на самой границе Галактики. Кен без памяти влюблен в свою планету и уверен, что это лучший из миров во всей Вселенной… знаете, Мэйхью, я даже отчасти с Вами согласен. Вот об этом он и поведает Вашим лозоходцам. Представьте себе: вы спите, и вам снится, что вы висите в темноте и пустоте. Вы одни, вам холодно, страшно… Это не так уж далеко от истины. Все, что у вас есть — это ваш любимый рабочий инструмент: раздвоенный прут или согнутая спица… не знаю, чем они еще пользуются. И вы чувствуете, что ваш инструмент на что-то реагирует. Вы идете туда, куда он указывает… Я не вполне представляю себе работу лозоходца, но мистер Мэйхью что-нибудь придумает. Вы идете — вперед, вперед… и — о радость! — впереди, среди россыпи звезд вы видите планету, которая вращается вокруг своего солнца. Думаю, Мэйхью не пожалеет красок, чтобы изобразить ее во всех подробностях — с морями и континентами. В крайнем случае, мы ему поможем, поскольку не раз видели нашу планету из космоса. Я, конечно, не гарантирую, что это должно сработать, но у нас есть шанс. Если не получится, то никому из нас не станет хуже, а если получится… Так что начинайте прогревать двигатели до того, как Мэйхью возьмется за дело. Иначе можете проскочить безопасную орбиту.
Митчелл недоверчиво покачал головой.
— На мой взгляд, коммодор, это несколько дико. Правда, если разобраться… не менее дико — очутиться вне времени и пространства. В любом случае, я не смогу управлять кораблем в одиночку. Сначала придется разморозить мой экипаж.
— Как скажете, капитан. Доктор Тодхантер Вам поможет, можете на него рассчитывать.
Митчелл нахмурился.
— Почему Вы хотите использовать лишь четырех спящих, Граймс? Почему не пятерых?
— Если это сработает, моему экипажу причитается некоторое вознаграждение — за успешное проведение спасательной операции. Спасение людей, имущества и все такое. Я знаю, как в Ваше время подбирали колонистов. Семейные пары, чтобы мужчин и женщин было поровну. Насколько я понимаю, муж этой религиозной фанатички, которая затащила нас всех сюда — один из лозоходцев.
— Надо проверить по списку.
Митчелл аккуратно развернул распечатку. — А при чем тут он?
— На всякий случай, — строго ответила Соня, — Нам тоже не помешает профессиональный лозоходец.
— Безумная женщина, или религиозная фанатичка, как Вы ее назвали, — сказал Митчелл, — это миссис Кэролайн Дженкинс. Ее муж, Джон Дженкинс — действительно лозоходец. О, а вот и он… Вы осматривали его первым, мистер Мэйхью: ему снились устрицы… Ну что ж, в таком случае, я отправляюсь «размораживать» свою команду. Надеюсь, что после этого эксперимента мне не придется укладывать их обратно.
«Оживление» прошло без проблем. Когда последний из астронавтов покинул саркофаг, Граймс, Соня, Митчелл, Тодхантер, Мак-Генри вернулись на палубу «С», к лозоходцам. Вместе с ними отправилась маленькая строгая женщина — офицер медслужбы из экипажа Митчелла. Едва придя в себя, она потребовала, чтобы ее ввели в курс дела. По дороге коллеги-медики увлеченно обсуждали проблемы космической медицины, а Мэйхью, как всегда сонный, плелся за ними следом.