Вот тут кстати тоже вопрос. Я ж ему вроде всё сразу сказала. Вот уверенно так, бескомпромиссно. Прям уж как собой гордилась! Но я ж не идиотка. Я чувствовала, как тело реагирует на него, пробуждаясь от давно забытых ощущений притяжения в другому человеку. У меня за всю жизнь был только один парень – Артур. По сути это была дружба, перешедшая во влюбленность. Наверное, влюбленность. Возможно, даже взаимную. И это было… Ну как у всех подростков было – весело, где-то с перчинкой, но в общем – скомкано, неловко и даже по-детски. А потом авария. Я замкнулась в себе и эмоционально выгорела. Оттолкнула от себя Артура. Но он остался. Правда, снова вернувшись в папку «Лучший друг».
Я вздохнула. С Максом всё иначе. Самовлюблённый, наглый, немного хамоватый, легкомысленный. Внутри у него словно кто-то щёлкает тумблером – и он уже заботливый, серьезный, собранный. И это если о внешности не упоминать.
Стоило только подумать о разноцветных ярких глазах с насмешливым прищуром, как внутри натягивались струны и становилось невыносимо жарко. А потом внезапно мозг дал телу леща. Ну что, товарищ Соколенко? Решили как все – шагом марш и в постель к красавчику щучкой?
Ага, сейчас, разбежалась. Сказала дистанция – значит, дистанция. Себе сказала. Уверенно так. Пальчиком даже погрозила. А потом тихо вздохнула, прикидывая, что вряд ли меня кто-то спрашивать собирается. И по-идиотски заулыбалась.
Ну а что? Нам, девочкам, только дай смазливую причину для самообмана. Мы сразу к ней (ну, к нему, если уточнять) – бегом и волосы такие назад. А там встречают сильные руки, широкие плечи, чувственные, полные губы, горящие глаза и непокорная шевелюра. Наверняка его волосы мягкие на ощупь. Я почти наяву ощутила кожей их шелковистость, как если бы зарывалась пальцами в них во время поцелуя. Такого, чтоб выбивал из головы все остальные мысли.
Пойти, постучаться головой о стену, чтоб начать думать мозгом, а не гормонами? Или душ холодный? Говорят, помогает.
Где-то вот в таком бардаке мыслей я и выстрелила рассвет. С того места, где я сидела, был виден не только обрыв перед домом Мистера Я-тут-самый-грозный, но и часть Лагеря. Где-то там был дом Макса. Интересно, если я прямо сейчас завалюсь к нему на чай, как он отреагирует? Вчера был готов с Йеном и Айзеком из-за меня ссориться. А сегодня что будет? Ладно, гадать будем на кофейной, вернее, чайной, гуще. Но только не здесь. Сидеть в комнате наедине со своими мыслями я больше не могла. Нужно было хоть как-то отвлечься. Чтение – одно из моих любимых занятий – после вчерашнего жонглирования книгами Цыгана вызывало во мне какой-то иррациональный страх. Поэтому я бежала из этого дома в единственное знакомое мне место. К единственному человеку здесь, которому почему-то доверяла.
Петлять по незнакомым улочкам долго не пришлось – с ориентированием у меня всегда было отлично. Вот только у Макса оказалось закрыто и на стук никто не вышел. Я мысленно убеждала не пойми откуда взявшегося внутри моей головы таракана-собственника, что человек может просто крепко спать. «Ну или он у той рыжеволосой… Лоры, кажется?» - ехидно подкинул мыслишку мерзкий внутренний голосок. Спокойно, не раскисать! Обручальное кольцо на палец мне никто не натягивал, в любви не изъяснялся. Так что тоже имеет право ночью быть где угодно.
Кажется, с тараканами договорилась.
Вот только куда идти теперь – не ясно. В комнату возвращаться точно не хочу. Я оглянулась вокруг. Самое большое здание Лагеря – Ангар, начинал серебриться под первыми лучами солнца.
Очень надеясь на то, что главный вход там не закрывают, либо та странная девушка – Кристина – очень любит свою работу и живёт на ней, я направилась прямо туда.
Ну хоть с третьей двери мне повезло – в отличие от домов Айзека и Макса, Ангар оказался открыт. С потолка падал приглушённый дежурный свет. Часть арены была отчетливо видна, остальное пряталось во мраке. Не было ни души. На одном из столиков лежали мой вчерашний лук и арбалет, метательные кинжалы, какой-то обрезок трубы длиной с предплечье и узором по всей поверхности, два кинжала на подобие тех, что я успела разглядеть у Макса в набедренных ножнах, когда он ко мне заявился, и ещё какое-то, не совсем мне знакомое, оружие.