— Но кто же сможет их заставить? Ты?
— Куда уж мне. Кто-то мудрый.
— Ну, это же сильно смахивает на диктатуру.
— Ну и что, зато эффективно.
…
Тогда она искренне считала, что он провоцирует её, но она ошибалась: ещё до начала войны Энакин верил, что диктатура – единственный способ установить мир. Но он ошибается, и мира насильно не будет. Словами его не переубедить.
Эффективность и рациональность – война научила в полной мере оценивать эти понятия и принимать в действии.
Красное с чёрным… Разговор на Мустафаре, который уже не состоится. Но изменило ли это хоть что-нибудь? Оби-Вана здесь нет. Или он где-то в засаде ждёт Энакина?
«Падме, не впадай в истерику!» — жёстко приказала она себе. Даже если он здесь, она этого не узнает до прибытия Энакина, и на Первеле хотя бы нет огненных рек. Это успокаивает.
Она перевернулась на другой бок, поправляя подушку под животом – кто-то из малышей легонько толкнул ее в бок.
«Люк, Лея, всё будет хорошо. Я надеюсь, что с нашим папой ничего не случится, а ваша мама не натворит глупостей».
Как будто в ответ, с обеих сторон живота раздались несильные толчки.
«Только я до сих пор не научилась понимать вас. Надеюсь, у нас будет на это время, когда вы родитесь».
Усталость все же взяла своё, и она уснула.
Ворочавшиеся в животе малыши разбудили её посреди ночи: Падме привычно погладила живот, сонно пробормотав что-то успокаивающее детям, и потянулась к деке, проверяя систему безопасности, к которой подключилась по прибытии.
По холлу шёл высокий мужчина, укутанный в чёрную мантию. При виде силуэта внутри всё сжалось от страха – в нём было что-то холодное, жестокое и угрожающее. Она увеличила картинку, и заставила себя расслабиться при виде лица посетителя. Энакин.
Великая Сила, что с ним происходит? Что с ней происходит? Раньше она с надеждой рассматривала людей в мантии, надеясь, что это он, а сейчас одного только изображения хватило, чтоб вжаться в постель и найти бластер среди подушек. Бластер. В правой руке. Если расслабиться у нее получилось с первого раза, то выпустить серебристый металл из руки оказалось намного сложнее.
Она ещё раз глубоко вздохнула, убеждая себя, что Энакин не причинит ей вреда – но протянутая рука в чёрной перчатке, как будто сжимающая горло, всплыла в памяти, и ее рука только сильней сжала оружие. Падме ещё раз вздохнула. Бластер против ситха или джедая не поможет – для каждого сражения нужно своё оружие, а в битве с любимым человеком, которого ты не хочешь убивать, он и вовсе не помощник.
Она всё же убрала «Бенаукер» и перевела взгляд на изображение. Пару секунд назад сонная твилека уже вполне бодро строила глазки посетителю: Энакин снял капюшон и что-то ей говорил.
Внутри резко кольнуло от наблюдения, как администратор всеми силами старается задержать посетителя под достойным предлогом, явно флиртуя. Падме зажмурилась и тряхнула головой.
Да что с ней происходит? Гормоны? Минуту назад сжимала бластер от страха, а сейчас уже ревнует к какой-то девице…
Взяв себя в руки, Падме вылезла из кровати и зашла в ванну к зеркалу. Причесала растрёпанные волосы, поправила ночную сорочку. Вдох-выдох. Первое – ни слова про Оби-Вана, второе – ни слова про помощь, они в ней не нуждаются, и третье – никаких побегов.
Дверь в апартаменты тихо открылась, хотя она точно знала, что закрывала ее изнутри, и бесшумно вошёл супруг. Она кинулась через всю комнату к нему – Энакин привычно подхватил её и крепко обнял. Падме тяжело дышала, а слёзы сами текли из глаз.
Она хотела успокоиться, но никак не могла: в объятиях Скайуокера было тепло и надёжно – он словно отгородил её от всего враждебного мира, и Падме могла расслабиться, отпуская эмоции.
— Ну что ты, родная, всё же в порядке, я здесь, ты в безопасности…
Сначала она хотела рассказать об объявлении Империи, о приезде Оби-Вана, о кошмарном видении, обо всех своих страхах… но боялась, что не удержит всех противоположных чувств, наговорит всяких глупостей и разрыдается, тем самым покажется истеричкой, а ещё хуже – вызовет ярость в любимых синих глазах. Страх защемил в груди, заставляя собраться, но она только сильней прижалась к нему.
— Извини, ты, наверное, устал и голоден? — спросила Падме, когда смогла успокоить слёзы. Самый лучший способ успокоиться – сменить тему и поставить цель… — Хочешь, можем еду заказать? У них очень вкусные лгерны.
— Закажем, — Энакин немного отодвинулся, взял обеими руками её лицо и посмотрел прямо в глаза. — Но после того, как ты мне объяснишь, чего ты так боишься, и почему вся дрожишь.
Падме смотрела в заботливые и обеспокоенные глаза и не знала, что сказать. Вместо слов она потянулась за поцелуем, а затем ещё сильнее прижалась к нему.
— После того как ты улетел с Корусанта, я не могу избавиться от чувства опасности. Я не знаю, возможно, это из-за беременности я стала такой беспокойной, — она всё же нашла в себе силы посмотреть ему в глаза, — и там сейчас такое творится: аресты, объявления в измене…
— Нас это не коснётся.
— Но я не знала, Энакин. До родов осталась пара дней. Если ты будешь рядом, мне будет спокойней. Я не хочу подвергать детей лишней опасности.
— Детей?
— У нас двойня.
Падме видела, как внутри него что-то переключилось. Корусант, Империя, джедаи… всё это больше не интересовало его. Энакин закрыл глаза, так же, как и в коридоре сената, когда она сказала ему о беременности, но сейчас она уже не боялась – он был рад новости.
— Двойня, — Энакин улыбнулся и крепко поцеловал её. — А так разве бывает?
Падме улыбнулась глупому вопросу.
— Бывает.
Холодная тень исчезла в нём. В объятьях было спокойно и безопасно. В их семье снова мир и понимание. Надолго ли? Этого Падме не знала.
Следующие три дня в клинике на Первеле прошли, как в сказке: Вселенная словно остановилась со своим бесконечным бегом, властью, войнами, интригами и режимами. Всё это было далеко от них. Они были только вдвоем, гуляли по парку и по берегу карьера.
Падме старалась избегать тем переворота и смуты, правления Палпатина и предательства джедаев, а Энакин рассказывал всё, что хотел, но не успел рассказать во время войны: о его миссиях, о планетах, о технике и кораблях. Она поражалась его памяти, как он всё это помнит: системы, планеты, правители, технологии, корабли, их особенности. Огромное количество информации и политической, и экономической, и технической. Всё без разбора. Да его памяти дроид позавидует.
Её беспокоило только одно: возвращение на Корусант. Супруг категорично отказался даже слышать о переезде на Набу, а уж бросить Галактику со всеми её разборками…
С одной стороны, он был прав в этом решении. Ни он, ни она не смогут жить спокойно, когда другие страдают, а они могли бы помочь – лучше держать руку на пульсе, чем разбираться с последствиями.
— После рождения детей через какое время мы сможем вернуться на Корусант? — спросил Энакин вечером, во время прогулке.
— Мне на реабилитацию нужно будет пару дней, а детям… Даже не знаю, может, неделя. Я спрошу у доктора Шорита, — она внимательно посмотрела на мужа. — Палпатин требует тебя в столицу?
— Ему сейчас необходима моя помощь.
— Ты нас оставишь? — испугалась Падме, инстинктивно сжимая его руку.
— Нет, конечно, — Энакин ободряюще улыбнулся и погладил её живот. — Не беспокойся, Император знает о твоём положении, и мы вернёмся в столицу, когда это будет безопасно для тебя и детей.
— Ты считаешь, что на Корусанте будет безопасно для нас?
— Ты о чём?
— По голосети показывают беспорядки на всех уровнях столицы. Зачистки, покушения, убийства. В Сенате тоже кавардак.
— Не беспокойся, я сумею обеспечить вам безопасность. Я там нужен именно для этого, — Энакин уже начинал терять терпение. Он не привык видеть Падме трусихой – она всегда смело смотрела в глаза опасности. Но он также понимал, что это временно – после рождения детей она станет спокойней. По крайней мере, он на это надеялся.