— Бродяга, — грустно вздохнул Северус. — Ты действительно думаешь, что я буду, как попугай, повторять ту чушь, что несет в своей пропаганде Министерство? — приподнял он бровку в жесте, что когда-то был его фирменным. До того, как холодная и угрюмая маска окончательно поселились на его лице.
— Нет, просто… — замялся Сириус. А потом сказал: — Ты же знаешь, что если Тот-Кого-Нельзя-Называть возродится, нам с Мальсибером придется явиться по его зову.
— Дамблдор в курсе этого, — помрачнел Снейп. — И у него есть план.
— Я надеюсь на это, — просто кивнул Блэк, а потом перевел взгляд на часы и перехватил саквояж поудобней. — Ладно, Клюв, бывай! Еще свидимся… И надеюсь — в мирное время.
— Пока, Сири, — усмехнулся Северус. — Береги себя.
— Привет Мэри и девочкам! — подмигнул Бродяга другу и исчез, сжав в руке серебряный портсигар — добытый Клювом нелегальный международный портал.
Снейп же, глубоко вздохнув, двинулся к камину. Лето перед первым курсом Гарри Поттера обещало быть насыщенным.
23 июля 1991 года. Город Литтл-Уингинг, Англия.
— Дядя Ремус! — махнул ему худой мальчишка в измазанной в грязи футболке, лохматыми черными волосами и зелеными глазами, что до этого ковырялся в земле у стены дома №4 по улице Тисовая, и вставший утереть пот. — А дядя Вернон сказал, что вы приедете! А тетя испекла пирог с патокой! А Дадли в секцию на занятие пошел! — радостно заулыбался он, поправляя очки-велосипеды на чумазом носу.
— Ха-ха! — рассмеялся Ремус Люпин, махнув рукой в ответ. Манера юного Гарри Поттера вываливать на собеседника вместо приветствия кучу фактов была очень забавной. — Привет, Гарри. Ого, к празднованию дня рождения уже за неделю начинаете готовиться? — кивнул он на несколько подарочных коробок, что виднелись в открытых воротах гаража.
— Не! — тряхнул головой Гарри. — Это Дадли для Пирса приготовил — у него как раз завтра днюха, — а потом, заговорщицки оглянувшись по сторонам, наклонился вперед и тихо произнес: — Дядя Ремус, а у меня опять было… ну, то самое!
— Тшшш! — нахмурился в притворной строгости Люпин, прикладывая палец к губам. — Не на улице! А то еще соседи услышат. Ты же знаешь, как твоя тетушка относится ко всему этому, — и подмигнул мальчику, который снова широченно улыбнулся. А потом спохватился:
— Ой! Я пойду дядю с тетей предупрежу! А вы проходите, разувайтесь пока, — махнул он рукой в сторону входной двери. Сам же Гарри рванул к гаражу.
Ремус лишь покачал головой: конспирологическое требование Дамблдора не рассказывать мальчику напрямую про магию, призванное скрыть его местонахождение не только от выживших Пожирателей, но и от политиканов из Министерства, всегда казалось ему избыточным. Но директора горячо поддержал Снейп — Северус вообще впадал в какую-то параноидальную истерию всякий раз, когда дело касалось безопасности сына Джеймса и Лили! И в конце концов Люпин вынужден был уступить этим двоим — тем более, что из троих выживших Мародеров он единственный имел возможность общаться с мальчиком напрямую.
Иронично выходило, по мнению Ремуса. Из всех лучших друзей Джеймса и Лили именно он — Ремус Люпин, оборотень, который никогда даже в Коукворте не бывал и не был знаком с Эвансами или старшими Снейпами — смог наладить наиболее тесную связь с семейством магглов Дурслей. Особенно с Верноном — что, впрочем, неудивительно, учитывая его… особенности после нападения банды вервольфов и Пожирателей во время их с Петунией свадьбы! Шрамы от полусформировавшихся когтей оборотня до сих пор украшали его грудь.
Вервольфом старший Дурсль, конечно, не стал, но повышенные физические характеристики, тонкий нюх и любовь к сырому мясу он все же получил. Ну и ломоту в костях по полнолуниям заодно, из-за которой был вынужден по паре дней в месяц отлеживаться в постели — но, по мнению Лунатика, он очень легко отделался! Куда легче, чем сам Люпин в свое время.
Остальные, на удивление, не особо подходили. Снейп, несмотря на, в принципе, нормальные отношения с Верноном, совершенно не переваривался Петунией, которая напрочь отказалась подпускать “этого уголовника и хиппаря” к детям, несмотря даже на то, что тот был крестным отцом Поттера.
Сириусу же было опасно вообще находиться на территории Британии, не то что приближаться к дому №4 по улице Тисовая.
За дверью его встретила чуть более бледная, чем обычно, Петуния, которая вежливо поздоровалась и отвела его на кухню, куда вскорости пришли и Вернон с позвавшим его Гарри.
Пока они пили чай, мальчик радостно рассказывал последние новости, не замечая, как тревожно переглядываются и поглядывают на Ремуса Дурсли. Сам Люпин лишь вежливо кивал, изредка задавая односложные вопросы и поддакивая юному Поттеру.
Наконец, когда он понял, что Вернон с Петунией скоро совсем изведутся, он мягко прервал рассказ мальчика:
— Гарри, — произнес он. — Я, собственно, пришел не просто так. Нам нужно… всем нам, — он обвел взглядом напрягшихся Дурслей и недоумевающего Поттера, — нужно кое-о-чем поговорить.
— О чем, дядя Ремус? — тоже нахмурился Гарри, видя серьезный вид родственников.
— О тебе, — ответил Люпин. — О твоих родителях. А еще о твоих… паранормальных способностях.
На последних словах мальчик испуганно покосился на Дурслей. Он с детства заметил: несмотря на заботу и что-то похожее на любовь к племяннику — был у его дяди с тетей один пунктик. Они очень не любили все паранормальное!
Да даже их с Дадли тайное увлечение уфологией могло вылиться для мальчишек в наказание в виде дополнительных “сеансов трудотерапии” от тети Петунии или внеочередных “экзаменов юных скаутов” от дяди Вернона! И если первые еще куда не шли — отработать и забыть — то после вторых они с кузеном просто валились с ног.
Но в этот раз дядя с тетей почему-то не спешили возмущаться, запрещать и не пущать. Лишь еще больше побледнели.
— В общем, Гарри, те странности, что с тобой случаются — в том числе последнее, со стеклом змеиного аквариума, — Поттер уже успел по секрету рассказать Ремусу о произошедшем месяц назад инциденте на дне рождения Дадли, — все это магия. Ты — волшебник, Гарри!
Наступило неловкое молчание, в течение которого Гарри переводил взгляд выпученных глаз с родственников на Люпина и обратно. Но наконец, он остановил взгляд на тетушке.
— Так вы все это время знали! — изумленно воскликнул он.
— Конечно, мы знали, — хмуро буркнул Вернон. — Ты, парень, не смотри, мы с твоей теткой не дураки! Так что ваши с Дадом и этим Пирсом “поиски НЛО”, для нас не секрет. Как и, — тут он поморщился, будто с трудом заставляя себя выдавить следующее слово, — магия. Но про неё мы знали с самого начала.
— Но почему?… — с обидой в голосе хотел уже было спросить Гарри.
— Почему не сказали тебе? — обратил его внимание на себя Ремус. — Так было нужно, Гарри. Для твоей безопасности — я расскажу тебе подробности чуть позже. Сейчас же, — он вынул палочку и, взмахнув ею, под восхищенным взглядом мальчика материализовал на столе объемный пергаментный конверт, — я хотел бы вручить тебе это письмо.
Гарри в какой-то прострации взял в руки конверт, на котором изумрудными чернилами было написано: “мистеру Гарри Поттеру, г. Литтл-Уингинг, ул. Тисовая дом 4, малая спальня на втором этаже”.
Он вскрыл конверт и вчитался в написанное. Ему никто не мешал.
— Но это… это невероятно! — только и смог сказать Гарри.
— Твои родители тоже были волшебниками, — чуть грустно произнес Ремус. — Одними из лучших, что я когда-либо знал! И, так как вскорости тебе исполнится одиннадцать лет, пришло время рассказать тебе о Хогвартсе…
Уже позже, когда вернулся Дадли, Ремусу пришлось уходить. Предварительно взяв с Гарри твердое слово — ешь землю! — ничего никому не говорить про магию. Даже кузену или друзьям!
Так как сам мальчик находился в полнейшей прострации, до калитки Люпина взялся проводить Вернон.
— Я думал, из школ к потенциальным ученикам принято присылать штатный персонал, — ворчливо проговорил Дурсль, когда они остановились на тротуаре.