Король искоса на него глянул и медленно процедил сквозь зубы, хоть на лице его и не отразилась ни единая эмоция:
-Будь на твоем месте кто-то другой, то, скорее всего он был бы уже мертв из-за столь наглых речей. Позволь узнать, с чего ты вообразил себе, будто я тут же раскрою тебе все свои планы по первому же твоему требованию? Хоть, надо заметить, ты и прав в некотором смысле: ведь твое положение действительно дает тебе кое-какие привилегии. Однако вынужден предупредить - ты слишком много себе возомнил. Запомни, здесь никому не стоит перегибать палку, даже тебе!
Джулиану стало неловко за свои столь дерзкие речи ведомые горячностью и несдержанностью. С его стороны это было в высшей степени ребячеством. И все же взор свой он не потупил.
-В таком случае… Вы так и не сказали, что же мне здесь делать?
-Пока ничего. Можешь отдыхать, приходить в себя.… Однако же, как только Следопыты вернуться мы, наконец, сможем приступить к финальной части нашего плана и готовиться к грядущему. И тогда же я призову тебя для того, чтобы рассказать о тех путях, которые ты сможешь выбрать в дальнейшем. А ты, наконец, сможешь принять соответствующее решение.
Сказав это, король поднялся на ноги, говоря тем самым, что аудиенция окончена, а он уже сказал ему, Джулиану, все, что хотел. Однако вместо того, чтобы просто отпустить его, эльф мягко улыбнулся и прибавил, подмигнув при этом кому-то за спиной Джулиана:
-А сейчас, я думаю, тебе следует оставить меня. Ведь есть кто-то кто очень хочет поговорить с тобой. Кто-то кто больше всех других ждал твоего возвращения.
Джулиан обернулся. За его спиной стояла женщина, одетая в длинное белое платье со шнуровкой и перламутровым пояском вокруг талии, с которого свисал поблескивающий камнями кинжал в кожаных ножнах. Ее золотые локоны были убраны в сложную прическу и открывали взору Джулиана заостренные уши и молочно-белую гладкую кожу. Итак, ночной призрак оказалась прекрасной эльфийкой. И она улыбалась ему светлой улыбкой сквозь прозрачные слезы, застилавшие кошачьи золотисто-карие глаза.
Джулиан медленно поднялся на ноги и осторожно приблизился к женщине, будто бы опасаясь, что она вновь исчезнет словно мираж. Протянув руку, он медленно коснулся ее лица. И она не исчезла, она продолжала стоять посреди королевского кабинета. Соленые слезы тут же пропитали кожу на кончиках пальцев. Эльфийка не отступила. Она, по-прежнему улыбаясь ему, мягко коснулась его ладони своими прохладными пальцами. Джулиан долго всматривался в ее миндалевидные очи не в силах что-либо произнести. Эльфийка заговорила сама:
-Я рада вновь видеть тебя на землях твоей родины, Джулиан.
-И откуда только все знают мое имя? – задался он вопросом, но не мысленно, а вслух. Почему-то он чувствовал, что этой женщине известны ответы на все его вопросы.
-Подумай хорошенько… - улыбнулась эльфийка – кому как не мне знать твое имя… Я Киара, твоя настоящая мать.
-Но это же неправда! – изумленный воскликнул Джулиан – Этого просто не может быть! Моя мать мертва…
Эльфийка доверительно улыбнулась ему.
-Дай мне свои руки, Джулиан – попросила она.
И Джулиан повиновался, сам не понимая, чем же вызвано подобное, слепое, доверие к ней.
Киара коснулась его рук своими, и в то же мгновение поток образов и ощущений подобно водопаду обрушился на сознание Джулиана. И в этот же миг он осознал, что чувствует мать, вынашивая свое дитя под сердцем. Какую боль чувствует, когда это столь долгожданное дитя появляется на свет. Какие радость и счастье она испытывает впервые увидев новорожденного, слышит его первый крик. А так же он узнал, что приходится испытать матери если судьбой ей уготована разлука со своим ребенком. И ни один бард не смог бы подобрать нужных слов, чтобы хотя бы близко описать все те чувства, что испытала в те мгновения эта хрупкая телом, но столь сильная сердцем и душой эльфийка, что сейчас стояла перед ним со слезами счастья и глубокой печали на глазах.