Императрица тоже довольно скептически осмотрела свою будущую загородную резиденцию и повелела найти архитектора на новый дворец. И деньги на строительство. А с деньгами пока затык. Война сожрала всё, что только могла. И что не могла — тоже.
Кстати, о деньгах. Матушка подогнала мне приятную сумму со словами: «Насте на булавки». Сумма была весьма приличной и не всё пойдёт на фаворитку. Конечно, Лиза это понимала, потому и объем денег был достаточно большим. Что это? Вряд ли просто Царственная прихоть. Императрица раз за разом мне подбрасывала в той или иной форме, или под тем или иным основанием/легендой суммы, и явно стимулировала мои научные работы. Потихоньку у меня появлялись станки и мастерские, появились мастера, немцы и голландцы в основном. Потихоньку прирастало моё техническое хозяйство и обеспечение.
Что двигало Императрицей? Бог весть. Лишь бы деньги давала, ибо с деньгами у меня по-прежнему плохо. Это не новый дворец построить. Я на такие мелочи не разменивался. Но, даже расчеты требовали денег. Я ведь не один черчу и считаю. И в Петербурге у меня люди, и в Подмосковье. А у них семьи, на секундочку. И их тоже надо кормить. Конечно, в Подмосковье полегче, у меня там три моих деревни с натуральным хозяйством, так что хлеб, масло, молоко и прочие, как выражался Кузьмич, иички, были на столах семей моих сотрудников всегда. Но, нужны и деньги. А в Питере у меня и деревень-то своих не было, чтоб снабжать моё научно-техническое хозяйство. Так что деньги Матушки «Насте на булавки» были очень кстати.
А, в целом, всё путём. Как говорится, Министерство путей сообщения сообщает, что всё путём.
— Барин! Там Анастасия Павловна приехали! Бледные!
Вопреки установленным правилам, первой мне новость сообщила Катя. Судя по её виду с Настей действительно, что-то случилось.
Резко встаю.
— Где она?
Катя выдохнула:
— Сюда идёт, барин.
За ней вбежал дворецкий. Не успел он открыть рот, как в дверь ворвалась Настя. Как была, с дороги.
Я поглядел на неё и приказал коротко:
— Оставьте нас все.
Глава 5
Слово и Дело Государево!
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ИТАЛЬЯНСКИЙ ДВОРЕЦ. ГОСПОДСКАЯ ОПОЧИВАЛЬНЯ. 14 июля 1743 года.
Ох уж эта, Настя!
Нет не та, что скулит у меня на плече. А та, что довела её до этого.
Настя смотрит на меня преданно и кусает губы.
— Петенька, что теперь будет?
А что я ей должен ответить? Успокоить? С три короба наобещать? Я не могу даже предположить, что тётушка мне на такую просьбу ответит. Да и связь наша с Настей начала меня сильно обременять
Минувшая ночь была бурной. Явление Анастасии было неожиданным. Она собиралась приехать позже. Через два дня. И вдруг такое.
Утром проснулась и в слёзы.
— Петенька, я тебя не брошу.
Представляете спите вы с подругой с утра пораньше и тут вам такое! То ли пора мысленно прикидывать как мебель переставить, то ли быстро прыгать в джинсы и на комсомольскую стройку срочно уезжать. Хотя… Это тогда она меня должна была просить «нас не бросить». Похоже я в трудах своих перенапрягаюсь. По срокам там и не могло ничего быть. Но, всё же…
— Не плачь, Настенька, — говорю полусонно, — никто меня у тебя не отнимает.
Всхлип.
— Хотя, хотят отнять, — прерывисто выдыхает Ягужинская.
Так! Что-то новое. Матушка решила, что мы близко с Настей сошлись и пора фаворитку менять?
— Ну кто этого хочет? — чуть приподымаясь выше по подушке спрашиваю любовницу.
— Они, они, — снова прерывисто начинает Настя, — они убить тебя хотят!
Выпаливает она и сваливается в плач.
Это явно не Матушка. И, пока я тут с Ломоносовым водород открываю и паровой насос строю, вокруг что-то происходит, и мои гости или выходы на балы не дают мне времени о том знать.
— Так, не плачь, успокойся, — произношу уверено, гладя любовницу по каштановой головке, — говори кто смог такой глупостью тебя напугать.
— Это не глупость, — собирается от лёгкой обиды Настя, — ко мне вчера Настя приходила, Лопухина. Сказала, что б я к тебе не привязывалась, а то потом буду горько рыдать.
Так вот оно что. Старая подружка вернулась после того бала с розой.
— Она просто тебе завидует, — шепчу ласково.
— Нет. В мае мать её была у нас, и она говорила, что плохо ей при нынешнем царстве, но, мол Ботта поехал в Берлин и скоро пруссаки спасут Иоанна с матерью и тогда всё петрово семя выжгут, — выдаёт Настя запальчиво, — и верные корабли уже готовятся из Риги забрать прежнего Императора.