— А мне понравилось, как вы с Петром музицировали вместе у Строганова. Где вы успели порепетировать? Я не узнала мелодию, хотя она весьма хороша и трогательна.
Несколько секунд паузы. Каролина явно мысленно переводит сказанное Елизаветой Петровной на родной принцессе немецкий язык. Императрица принципиально не переходила на немецкий, хотя владела им в совершенстве. Тоже проверка на вшивость. Государыня знала, что только Каролина усиленно учила русский. Остальные принцессы даже не пытались освоить варварский язык. Что ж, тоже показатель.
— Ньет, Ваше Имперрраторрское Величество! Мы нет ре… репетирова-ли! Мы зна-ли мельодия!
— Откуда?
— Петер… Пйотрр год назад присла-ль мне стих и ноты. Стих на немецкий. Я многа музицирова-ла её дома! Пйотрр спроси-л меня у Строганафф помню ли я музыка. Он сест за… инструмент, мне принести льойте… эм…льутня! Мы стали musizieren!.. Уу, му-зи-ци-рро-ватт.
Одобрительный кивок.
Заинтересованное:
— Так это песня?
Кивок.
— Точна таак, Ваше Имперрраторрское Величество, это пестнйа.
— Любопытно. Споёте для меня?
Несколько растерянное:
— Но, тут нет льутньа…
Улыбка.
— Это решаемо. Сейчас принесут. Пейте чай, уж остыл, наверное. Пётр умеет приготавливать просто волшебный чай. Надеюсь в Итальянском дворце вы сможете оценить букет этого напитка. Поверьте, принцесса, он превосходен!
— Я ждать этого!
Процесса явно волнуется.
— Вот и чудесно. Пейте чай, пока нам несут лютню.
Императрица позвонила в колокольчик и отдала распоряжение. Впрочем, лютня была уже в приёмной, так что питье чая заняло буквально несколько мгновений.
Любит Государыня такие моменты.
Инструмент в руках принцессы.
Она перебирает струны, вслушиваясь в звучание. Инструмент всегда требует уважения и настройки под себя.
— Да проститт меня, Ваше Имперрраторрское Величество, минута… минутка…
Несколько минут она возится с настройкой. Елизавета с внимательным любопытством смотрит за процессом.
Лина выдохнула и пальцы коснулись струн.
Полилась волшебная мелодия.
Её губы зашевелились, и она запела:
Императрица заинтересованно слушала.
Елизавета Петровна кивнула.
— Прекрасная романтическая песня. Жалко, что на немецком.
Каролина оживилась:
— О, ньет! Ньет! Я переводитт для Петера на русский язык! Я ему послатт!
— Вот как? Любопытно послушать. Я смела полагать, что вы не только о науке переписывались.
— Йа-йя, эмм, да, точно так. Не толька про науку. Про искуства и всё другой!
— Прекрасно. Прошу вас, принцесса.
Вновь струны. Вновь лютня. Вновь мелодия.
Лина понимала, что возможно сейчас один из решающих моментов — сумеет ли она расположить к себе русскую Императрицу.
Конечно, Лисавет прекрасно поняла и немецкий вариант, но было важно услышать перевод. Ведь если эта принцесса, как говорит, переводила сама, то это не бездумно выучить несколько слов на тарабарском языке. Это нужно чувствовать сердцем. Душой.
Хотеть это сделать.
Искренне.
Лина, не прекращая играть, выдохнула по-немецки:
— Государыня… Я старалась переводить и соблюдать размер. Петер писал, что у меня даже рифма есть. Петер прислал свои слова. Но, там много сложных для произношения русских слов. Я не успела разучить, как правильно говорить их. Прошу простить…
Императрица заметила, что Лина обратилась к ней Herrscherin — «Государыня», хотя для принцессы Гессен-Дармштадской она никакая не Государыня. Неясно, сказано это невольно или наоборот, но, факт имеет место быть.
Елисавета ободряюще кивнула.
Каролина запела уже по-русски:
Принцесса пела правильно и почти без акцента, разве что почти не смягчая конечные гласные. Явно долго учила и репетировала. И кто-то ей поставил русскую речь, не ровно ещё, но поставил. Она очень хотела это петь правильно. Давно, судя по всему. Не сейчас. Не в дороге в Россию. Раньше. Веря? Надеясь? Бог знает.