— Доктор, говорил он, у моей жены жестокий нервный припадок. Не будете-ли добры помочь мне ее успокоить?
Я застал молодую женщину в конвульсиях. Она извивалась, зарывшись головою в подушки и испуская протяжные стоны, в которых, как мне казалось, я неизменно различал одно и то же односложное слово: «нет!.. нет!.. Напрасно я давал ей эфир, морфий, делал местные надавливания. Наконец, замечая упорство, с каким она избегала видеть своего мужа, и вспоминая ее поведение, которое я наблюдал днем, я сказал господину Деледену:
— Без сомнения, между вами и вашей женой был разговор, который вызвал этот припадок. Я думаю, что мы не успокоим госпожу Деледен, пока вы будете находиться в комнате. Не угодно-ли вам оставить меня с нею одною на несколько минут?
Он ответил печально:
— Между нами не было никакой ссоры. Я никогда не делаю сцен моей жене. Только вы правы, будет лучше, если я уйду. Всякий раз, как мы встречаемся после разлуки, с ней, делаются такие припадки, без всякого повода с моей стороны.
— А когда вы живете вдвоем, у себя дома?
— Постепенно припадки ослабевают, потом прекращаются.
— Вы советовались с врачами?
— Да... Они не понимают...
Как только мы остались с больной одни, я сказал ей на ухо, отчеканивая слова:
— Он ушел.
Это произвело эффект заклинания. Она тотчас-же успокоилась, поднялась, провела рукой по лбу, который был совсем влажный от пота.
— Он вернется?
— Нет. Он совсем ушел.
Она вздохнула, снова опустилась на подушки. Ее глаза закрылись, дыхание стало ровным. Через десять минут она спала совершенно спокойно, пульс сделался нормальным.
Выйдя к мужу, я спросил у него:
— Когда рассчитываете вы опять уехать?
— Завтра вечером.
— Уезжайте лучше с первым поездом, не видя более г-жи Деледен; поручите ее мне, ее болезнь меня интересует, и я усердно буду ухаживать за ней до самого конца лечения Поля. Что будет, если ваша жена захворает здесь? Придется тогда прервать лечение ребенка, что очень опасно.
Он меня горячо поблагодарил и обещал последовать моему совету. Действительно, на другой день утром, в девять часов, он снова уехал в Париж.
II
Я сдержал данное г-ну Деледену слово. Все остальное время нашего пребывания в грязелечебном заведении Сент-Аманда я с такой же заботливостью относился к г-же Деледен, как и к своим больным в госпитале Тенон. К тому-же мои предшествующие занятия и работы дали мне много сведений относительно нервных аффектов у женщин. Я установил, что в основе каждого из них кроется обыкновенно сердечная тайна или печальная история половой слабости. До тех пор, пока врач не знает этой тайны, его старания тщетны. Наше искусство состоит в том, чтобы освобождать наших пациентов от бремени их секрета.
Г-жа Деледен выдала свой недуг не без труда с моей стороны. Я узнал его только за два дня до нашего расставания и только под угрозой, что я не буду больше заниматься ею в Париже, если она мне его не сообщит.
Вот что она рассказала мне, очень тихо и вкратце, точно на исповеди:
«Я вышла замуж двадцати-двух лет за человека, которого я любила. Его родители были связаны с моими давнишним знакомством. Я часто видела его, когда он приходил в наш дом еще маленьким учеником коллежа, а я сама была совсем ребенком. Мой брак с Морисом был естественным заключением нашего доброго товарищества по играм, которое мало по малу превратилось в любовь.
«Я действительно, ведь, любила моего мужа, а он любил меня. Это был человек небольшого роста, элегантный блондин, его красивое лицо и грациозная фигура заставляли женщин обращать на него внимание. Это вызывало немного мою ревность, но так как, в конце концов, ничто не давало мне повода заподозрить его в неверности, то я могу оказать, что я узнала и насладилась несравненной радостью — принадлежать человеку, которого я выбрала и который выбрал меня. Я от всей души была женою и любовницей, моего мужа.
«Так протекли два года и четыре месяца, не нарушая ничем нашего согласия и нашего счастья!
«Только одна единственная, общая обоим нам мечта, не осуществилась: у нас не было детей. Хирурги, к которым мы обращались, не обнаружили ничего ненормального в моем телосложении. Они говорили, чтобы мы ждали и надеялись. Они были правы. В конце двадцать восьмого месяца нашего супружества я забеременела.
«В это время мы путешествовали по баварскому Тиролю. Было лето. Мой муж нанял прехорошенький домик в окрестностях озера Штернберг. Мы провели там первые месяцы моей беременности. Осень заставила нас вернуться в Париж, и так как моя мать желала чтобы я, в моем положении, была около нее, то мы, мой муж и я, поселились у нее, в Нельи.