Покопавшись в себе, Арктур признал, что в глубине души всегда боялся остаться один. Боялся, что у него не будет даже Рона.
А Гермиона? Если задуматься, это не он дружил с ней, а она с ним. Благодарная за спасение от тролля и за то, что они с Роном согласились на её общество, тогда как больше никто не хотел дружить с ней, она притёрлась к ним и стала им верным другом. Но он только что видел, с какой лёгкостью она отвернулась от человека, с которого сняли маску Гарри Поттера. И она не притворялась, иначе не ластилась бы к Рону, который предал его снова, уже в который раз.
Что же, она дружила с маской? С ролью спасителя маглорожденных, к которым она принадлежала? Он видел, как она машинально кивнула на словах Дамблдора «это всего лишь сын Пожирателя смерти». Мавр сделал своё дело, мавр обеспечил ей безопасность и равные права с чистокровными – мавр может уйти.
О Джинни Арктур даже не задумался, а только мельком подивился – что он прежде находил в этой наглой и вульгарной девице? Видно, он совсем не ценил себя и ухватился за сверстницу из своей компании, которую одобряло его окружение. Любая другая девушка была бы среди них чужой, и он, будучи слишком зависимым от них, не сумел бы ввести её к ним.
Об остальных ему и думать не хотелось. Они были мертвы для него, и он лично убедился в этом. Сегодня ожили совсем другие люди.
Теперь он остался без поддержки, без единого близкого человека. Свершилось то, чего он неосознанно боялся во время учёбы в Хогвартсе, и оказалось не страшным. Было даже хорошо, хоть и больно, что он увидел истинные лица тех, кого считал своими друзьями и наставниками. Выходит, зря боялся – что ни делается, всё к лучшему.
Пора начинать с чистого листа.
Арктур расправил плечи и вскинул голову. Он изменился не только внешне – оставшись прежним, сейчас он был бы разбит и уничтожен. Его спасало подсознательное ощущение, что всё это случилось с маской, тесно связанной с ним – но всё-таки не с ним.
Да! Хватит распускать сопли, пора заняться имуществом, доставшимся от использовавших его интриганов. Арктур наткнулся взглядом на Кикимера, послушно остававшегося рядом, пока хозяин изволит скорбеть.
– Кикимер, что это за место?
– Вы в потайной библиотеке Блэков, а это кабинет при ней.
Кабинет Арктуру понравился, в его неброской обстановке было удобно и работать, и отдыхать. Для полного отдохновения не хватало только чашечки кофе.
– Кикимер, ты можешь приготовить мне кофе?
Домовик посмотрел на него с явным нежеланием во взгляде, но всё-таки ответил:
– Кикимер сделает, – и исчез.
Пока он отсутствовал, Арктур расслабленно раскинулся в кресле и стал разглядывать окружающую обстановку, попутно проникаясь чувством собственности. Двухтумбовый письменный стол из дорогих пород дерева, удобный стул с мягким сиденьем, высокий шкаф, в застеклённой части которого виднелись тетради в кожаных обложках, письменные принадлежности и стопки пергамента. Рядом со шкафом стоял такой же высокий сейф, в уголке отдыха располагались чайный столик и два кресла, в одном из которых сидел он сам. В отличие от других помещений особняка, здесь не было ни пылинки – значит, за библиотекой тщательно присматривали. Вместо двери имелась арка такой же ширины, но с места, где сидел Арктур, через неё был виден только кусок стены. Туда Арктур не пошёл, без сопровождения домовика это было бессмысленным и, возможно, опасным.
Рядом с ним на столике появилась чашка кофе, вслед за ней выскочил Кикимер. Арктур взял чашку и немного отхлебнул, стараясь не обжечься – кофе был горячим, но жидковатым и переваренным. Арктуру вспомнилось, что у Кикимера никогда не получалось ничего вкусного, поэтому для ордена Феникса готовила миссис Уизли.
– Не умеешь ты стряпать, Кикимер… – выразил он своё разочарование вслух.
– Кикимер не повар, хозяин, – ответил эльф. – Поваром была Дарки, она умерла, когда погиб молодой хозяин Регулус.
– Почему она умерла? – чужая беда отвлекла Арктура от собственных невесёлых размышлений.
– Когда род теряет родичей, эльфы умирают. Отщепенец Сириус ругался, что в доме грязно, а прибирались тут Роуч и Мирми. Роуч умер, когда отлучили Сириуса, а Мирми умерла, когда отлучили Альфарда. Теперь остался один Кикимер.