А потом я, из профкома, прямиком направился в комитет комсомола. Он в правом крыле, недалеко от столовой. Логово сознательной молодежи занимает две комнаты. В большой, скучали две симпатичные студентки. Очень оживившиеся при моем появлении. У меня взяли комсомольский билет. И десять копеек взносов. Заполнили учетную карточку комсомольца, и при этом, не останавливаясь, трещали. Секретаря комитета зовут Ярослав Меркушкин. Четвертый курс факультет статистики. А ты в общаге будешь жить? А почему из Москвы уехал? Тебе нравится в Ленинграде? А почему финэк, а не военмех? Ответы их, похоже, не очень интересовали. Тут открылась дверь, и вошел парень. Как я понимаю, симпатичный. Тоже в костюме и галстуке. По просиявшим лицам девиц, уставившихся на парня с обожанием, я понял, что это и есть комсомольский вождь.
— Ты ко мне? — спросил он.
— Да, у меня тут личный вопрос, — он внимательно меня осмотрел.
Это и сейчас общее правило. Прежде чем приступить к беседе, присматриваются к собеседнику. Потому что бывают, без всяких шуток, правоверные комсомольцы, что пристают с разной высокопарной хренью. Но я фейс-контроль прошел. И он сказал:
— Ну, заходи. Оля, сделай мне чайку! — а неплохо он устроился. Кажется, спит с ними по очереди.
— Ярослав, — протянул он руку. Я пожал и представился. Мол, я Николай. А дело в следующем. У меня родственники в Финке. Буду пробовать съездить. В сентябре придет вызов. Поможешь?
Он, как и председатель профкома, задумался. А потом осторожно спросил:
— А еще вызов сделать будет можно?
— Один? Или… — я обернулся к двери, за которой сидели девицы.
— А что, можно и пару? На меня и жену?
— Один — точно можно. А насчет семейной пары мне нужно уточнить.
— Ни слова больше! — он засмеялся. — Николай, ты можешь быть уверен, что комсомол поддержит твою поездку.
— Тогда дай твой домашний телефон. Тебе позвонят, обсудишь.
Он продиктовал. А потом добавил:
— Вот еще что. Там у вас комсорг потока. Наташа Анисимова, — его глаза мечтательно прищурились. — Я ей скажу, но ты уж проследи, чтобы она сделал протокол собрания. О том, что не возражают против твоей поездки. Она знает, как написать.
Выйдя из института, я, не откладывая, пошел на площадь Мира. Кажется, у Каверзнева будет куча работы. Нефиг ученого изображать. Но пресловутого Кролика я там не нашел. Только бык, получивший от меня по колену, подпирал стену недалеко от бюро обмена. По-свойски хлопнули руками. Он, похоже, думает, что я его случайно одолел. И готов еще раз попробовать. Но дисциплину этот Кролик вроде бы поддерживает. Хоть и сквозь зубы, но мне сказали, что Кролик будет завтра. Если что передать, то скажи. Сказал, что завтра в двенадцать буду здесь, прошу со мной встретиться по делу. Развернулся и пошел домой.
Вернувшись из Лодейного поля, Сурков и я всю ночь сидели в Невских банях. Эта услуга там есть официально. Что меня сильно удивило. Нет, чтоб ее получить, нужно конечно доплатить. И весьма существенно. Зато у нас с Серегой был отдельный номер. А банщик предложил самый широкий спектр услуг. От алкоголя, до девочек, и мальчиков, если заинтересует.
Забавно то, что мы, не сговариваясь, отказались от разврата. И налегали на еду и выпивку. Но и это, после часов трех парилки с перерывами.
— Что думаешь, Серега?
— После выходов я думал и думаю, что название романа Горького «Мать» — какое-то неполное. Может расскажешь уже?
— Рано. Не обижайся. Скажу только, что на седьмое ноября, ты ничего не планируй. У нас будут дела.
— Дух, у меня еще недавно было безупречное прошлое. Достойное члена Политбюро. Но я связался с тобой. И ладно, что меня теперь не возьмут в ЦК, пусть страдают, раз не ценят. Но пропускать праздники?!
— В этом и смысл! Тебе же ничего не хочется после выхода? Я и спасу тебя от разврата, и морального падения!
— Совсем?
— Ну-у-у… я ж не господь. Да и он не справится. Одна надежда, что сам откажешься… — я засмеялся. — И вообще, Сурков! Люди делятся на тех, кто любит страдать, и тех, кто в этом не признается!
Глава 31
Первое сентября в этом году в субботу. Институтское начальство решило, что это неплохо. Устроили, даже не знаю как назвать, что-то типа митинга. Построили перед институтом народ по факультетам, и толкнули зажигательные речи. Про овладевать знаниями, и не жалеть сил. Отметились ректор, пара руководителей кафедр, комсомольский вождь.
Я был готов. Хотя дождя и не случилось, но погода была типично питерской. Переменная облачность с солнцем и намеком на возможные осадки. То есть я надел куртку. Еще тридцатого я зашел в деканат на разведку. Девушка Маша, не отрываясь от телефона, ткнула пальцем в плакат, что занятия начинаются в субботу, в восемь тридцать. Всем быть. А потом меня перехватила замдекана по работе со студентами.