Бабуля опускает своё смертельное оружие, кивает, обходит меня, направляясь на кухню. Слышу, как она ставит чайник на плиту. Живот тут же отзывается урчанием – не ела со вчерашнего вечера. Но сперва нужно закинуть сумку в комнату, принять душ и переодеться.
Я понимаюсь на второй этаж, вспоминая эти скрипучие ступеньки. Лео Дэвис – мой отчим – неоднократно порывался отремонтировать данный дефект, благо деньги дают такую возможность, но бабушка так и не позволила, сказав, что это часть истории этого дома. Что бы это ни значило.
Внутри дом устроен ещё проще, чем выглядел снаружи. Внизу – холл, кухня, ванная комната, прачечная, огромная гостиная и бабушкина спальня. На втором этаже – четыре спальные и две ванные комнаты. Вот, собственно, и все.
Я поднялась на второй этаж, на минуту остановилась, борясь с противоречием внутри. Но, все же, сжав руки в кулаки, повернула направо.
Комната, которую я собралась занять, выглядела заброшенной – такой она, собственно, и была. Квадратное помещение тёмно-серого цвета, с огромной кроватью и платяным шкафом – вот и весь арсенал, полное обезличивание и любовь к минимализму. Хм, никогда бы не подумала.
Я закидываю сумку на кровать, встряхиваю свои теперь уже короткие волосы. Буквально месяц назад я избавилась от наращенных волос, понимая, что они мне больше не нужны, и сейчас ощущаю приятную свободу с прядями, едва достигающими плеч.
Я медленно подхожу к зеркалу, встроенному в дверцу шкафа, расстёгивая молнию на худи. Вот она, новая я – мешковатая одежда и полное отсутствие лоска и пафоса.
Я бросаю худи на пол, стягиваю майку через голову, оголяя грудь. Далее перемещаюсь к джинсам, они быстро съезжают по моим длинным ногам. Я предстаю перед зеркалом в одних только трусиках.
На меня смотрит абсолютно незнакомая мне девушка. Привычные голубые глаза больше не обрамлены наращенными ресницами, губы уже вовсе не напоминают два вареника, а скулы теперь не выделяются.
Я избавилась от всего инородного.
Сегодняшняя я в этом не нуждалась, а вчерашняя слишком дорого заплатила за такую жизнь.
Я коснулась своей груди – хотя бы она у меня своя. И попа тоже. Я упорно занималась в тренажёрном зале, чтобы выглядеть как конфетка, которую хотел бы облизнуть каждый.
По коже пробежал озноб. Я перестаралась. Кое-кто захотел не просто облизнуть, а съесть меня живьём.
Я спускаю трусики, перешагиваю через них, чтобы отправиться в душ.
На кухне я оказываюсь спустя десять минут. На мне пижама чёрного цвета, состоящая из шортиков и маечки. Мои волосы блестят, с них то и дело стекает несколько капелек воды на мою шею, затем опускаясь по спине, вызывая приятную прохладу.
Я не знаю, что творится в голове у бабушки и узнала ли она меня, но на столе уже стояла чашка с горячим какао и тарелка, в которой уместились три бутерброда с сыром и ветчиной.
Я улыбнулась, посмотрев на дверь её комнаты. Она решила не составлять мне компанию.
Я опустилась на стул, закинув ноги на стол, быстро закидала бутерброды в свой обезумевший желудок, толком не жуя, залила их сладким напитком, после чего быстро удалилась к себе.
Мой телефон все ещё гудел с периодичностью раз в два часа. Как же меня бесил этот звук! Уверена, он именно на это и рассчитывал – я сдамся только потому, что не смогу долго сдерживать свой гнев.
И он, мать вашу, не ошибся!
Я клацнула зубами, провела пальцем по сенсору, принимая звонок.
– Чего тебе? – рыкнула я.
– Вконец охуела? – взревел мужской голос в трубке, от чего мои перепонки чуть не взорвались. – Съебалась, никого не предупредив!
Вот так всегда! Поэтому я и не отвечаю на его звонки!
– Пошёл ты! – огрызаюсь я. – Говори, зачем звонишь, или я прямо сейчас выкину телефон в окно!
Слышу, как захрустели его зубы.
– Маркус! – Укорил женский голос возле него. – Неужели так трудно быть с ней помягче?
– Она послала меня! Как мне после этого с ней разговаривать?
– Ты первый начал! – парировала девушка, не отступая.
Я закатила глаза.
– Я вам не мешаю, не? – теряю терпение, которого у меня отродясь не было. – Маркус, у тебя ровно минута, чтобы сказать мне, что ты хочешь.
– Почему ты не сказала, что уехала? – Его голос немного смягчился, но до приятной беседы нам как до китайской Пасхи.
– Почему я должна тебя предупреждать?
Хватит и того, что я рассказала о своих планах несколько дней назад.
– Это нужно объяснять? Мы – семья!
– Никакая мы не семья! – Я даже головой покачала, словно он мог это увидеть.