— Что?!
— Вот и у меня такая реакция была, один в один. Короче говоря официальная версия такая. В другом мире, правда весьма похожем на наш, за исключением некоторых незначительных нюансов, умер пожилой писатель. Что-то он там такое написал, что зачлось ему как "великое делание". И после смерти получил возможность прожить еще одну жизнь и бонусом необычную способность. Способности были разные, но он выбрал "друида". И ожил младенцем у нас, в смысле в нашем мире.
— О как. Это что же выходит, загробная жизнь имеется что-ли?
— Нет. Обычный человек, то есть душа обычного человека, после смерти развоплощается. Накопленный опыт считывается и идет в "коллективную душу", что бы это ни значило. Потом из части этой общей души формируется зародыш новой, чистой так сказать души, которая и начинает жизнь в новорожденном. Критериев "великого делания" Быков не знает, но думает, что их король сейчас как раз таким "деланием" и занят. Создает биологическую цивилизацию.
— А наша, техническая, чем ему не угодила?
— Король считает, что мы забрели немного не туда. У нас во главе угла стоят деньги. И этим мы сильно сужаем возможности выбора для человечества. Поскольку далеко не всем это нравится. Но деваться некуда и недовольным тоже приходится плясать под общую дудку. Работать за зарплату, платить кредиты и так далее и тому подобное. Друиды же предоставляют альтернативу. Сам Быков тому пример.
— То есть любого можно обратить в друида, так что-ли?
— Не совсем. Начать обряд можно с любым. А вот завершится ли он удачно, зависит во многом от того, кто этот обряд проходит. Друид, по сути дела, лишь запускает процесс, подключает испытуемого к "лесу". А дальше все зависит от того, сумеет ли последний этот диалог выдержать. Быков рассказал о собственных ощущениях. Звучит не слишком приятно. Как он выразился "словно чужие пальцы шарящие в твоем мозгу, перебирающие воспоминания, мысли и опыт". При этом все очень сильно зависит от того, насколько испытуемый сумеет "открыться" перед "лесом".
— И если не сумеет открыться?
— Если не сумеет, либо если "лес" сочтет его чужим, то может произойти все что угодно. Вплоть до стирания личности, либо смерти. Впрочем сам Быков говорит, что он о таких случаях не слышал. Друиды умеют отсекать неподходящие кандидатуры. И попросту не начнут обряд с тем, кто по их мнению его однозначно не пройдет.
— То есть агентуру к ним не зашлешь?
— Как раз заслать то можно, вот только сразу же встанет вопрос лояльности. Интересы леса для такого агента будут на первом месте. Причем чисто физиологически.
— Хорошо, в общих чертах я понял. По крайней мере есть, что докладывать. Что ты сам думаешь по поводу дальнейшей работы с "нашим друидом"?
— Я думаю, что надо организовать небольшую больничку. Или санаторий, называйте как хотите. Использовать какое-нибудь лесничество в Сибири, или турбазу. Сам Быков, кстати, не против такого варианта. Ему тоже надо опыт нарабатывать, развиваться. Больных подбирать с умом, лучше онкологию на ранних стадиях, но с неблагоприятным прогнозом. И не слишком старых. А там постепенно наберется статистика и будет ясно, стоит ли нам рассчитывать на способности друида, или нет.
— Ну что же, вполне вменяемая программа действий. Начинай прорабатывать нюансы, подумай о штате, о помощниках. Отлично поработал, кстати, молодец. Ну а я на доклад к начальству. Вернусь, подумаем вместе о перспективах. — Генерал, кряхтя по стариковски встал со стула, и покрутил поясницей, — сдвинулось наше дело с мертвой точки, это не может не радовать…
Глава 29
— Ну что Петя, хана нам похоже?
Никто не ответил, да и не ждал спрашивающий ответа. Старый егерь общался сам с собой. Привычка. Когда живешь один, не к такому еще привыкнешь. Нога мозжила невыносимо. Старик присел на лавку и помассировал колено. Не помогло. В который раз помянув недобрым словом тех волков он поковылял наружу. Присел за стол под навесом, налил чаю в кружку. Тогда-то, в молодости не особо и внимания обратил на рану. Заживало на нем, как на собаке. Перевязал, да и ладно. Ну прихрамывал конечно, куда без этого, все-таки подрали его серьезно. А вот теперь, к старости, разболелось. Уже и по лесу толком не походишь. И охотнички местные совсем распоясались.
Он отхлебнул из кружки и попытался отвлечься, думать о чем-нибудь другом. Раньше помогало. Боль не исчезала совсем, но притихала немного. Становилась не такой навязчивой. Однако не в этот раз. От горестных дум его отвлек неожиданный металлический лязг. Егерь поднял голову. Рядом с навесом стоял здоровенный мужик. Брезентовая куртка, такие же штаны, тяжелые ботинки. На мгновение показалось, что это дружок его, Сема вернулся. Но нет, друг помер уже давно. У ног же мужика громоздилась куча железа. Капканы, понял старик. А тут и мужик подал голос.