Наконец, четвертый пример так и сверкает жреческой белизной: «Перед ними, на востоке, снаружи, — говорит Кром Деройл, — видел я другое войско. Спокойный, почтенного возраста человек, седой до белизны, шел во главе него. Он облачен в ослепительные белые одежды с каймой из чистого серебра; на теле его прекрасный белейший хитон; под плащом видна светлая серебряная рукоять его меча, и он несет на плече бронзовый жезл. Его голос нежен, как музыка; речь его сильная и ясная…». Этот человек — друид-летописец Ульстера, «Сенха великий, сын Айлиля, сына Маелхлода из Кар-нмага Уладского, самый красноречивый на земле человек, тот, что усмиряет пыл войска уладов. Гнев всех мужей на свете, от восхода до заката, он смирил бы тремя добрыми словами…».[182 - «Mesca Ulad», изд. С. Watson, с. 33.]
Как уже можно было догадаться, судя по отношениям Ферхертне и Конхобара, когда-то филид пользовался правом заговорить прежде короля со всяким, кто пожелает подойти к последнему,[183 - См. наст. изд. стр. 120.] Ирландия временами даже упраздняет всякое внутреннее различие между друидом и филидом; в тексте «Войны Фергуса и Конхобара» (Cogadh Ferghusa agus choncubhair) сперва под названием филиды упоминаются послы, избранные уладами для того, чтобы вести переговоры о мире с верховным королем Ирландии: «трое поэтов пустились в путь»; в другой раз они выступают под именем друидов: «друиды прибыли с этой просьбой» (tangadar па draoithe leisan aitheasg sin).[184 - Изд. Dobbs, .Rev. celt, 40, 416.] Бригита, дочь бога-друида Дагда, называется также «поэтессой и друидессой» в «Реннских диндсенхас».[185 - Изд. Stokes, «Rev. celt.», XVI, 276-266. «pindshenchas», или «Истории названий мест», являются записками по топонимике, включающими в себя этимологические данные, легендарные анекдоты или топографические описания. Существует две их версии, в стихах и в проеме, на которые нам нередко необходимо будет сослаться.]
III. СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ ДРУИДОВ
Нам, напротив, не составит никакого труда выделить специализацию. Именно совершение жертвоприношения и занятие теологией, если верить Диодору Сицилийскому, прежде всего, отличало «философов» от «прорицателей»: «У них так заведено, что никто не приносит жертвы без помощи философа; так как они считают себя обязанными прибегать к посредничеству этих людей, знающих нрав богов и умеющих говорить, так сказать, на их языке, чтобы принести им благодарственные жертвы и добиться их милостей. К этим философам и к этим поэтам обращаются, доверяя свои нужды не только в мирное время, но также, и особенно, во время войн».[186 - Diod, V, 31.]
Диодор смешивает прорицателей и бардов, когда говорит о «лирических поэтах, называемых бардами», «которые одних восхваляют, а других высмеивают»; но эта путаница, легко исправимая, не имеет значения.[187 - Греческий автор приписывает бардак прерогативы ватес (филид).]
Наименование жертвоприношения
Со своей стороны, ирландцы, принявшие христианство, изъяли из своих легенд всякое упоминание о приношениях богам. Название жертвенного приношения, тем не менее, осталось в кельтском языке, и, по всей видимости, это очень древнее слово. Это слово до сих пор сохраняет свое языческое значение, которое можно обнаружить в словаре Сент-Голла[188 - Glose de Saint. Gall; 56, в 7.] (56, в 7): «i. nomen dolestur chorthon bis ocedpartiab dodeib» (название вазы с округлым основанием, использовавшейся для принесения жертв богам).[189 - Thesaurus Paleohibernicus», I, 109.] В христианском словаре осталось «id-part», «idbart» или «edpart» (не следует никогда быть слишком требовательным, когда имеешь дело с ирландской орфографией): idpaire choirp Crist переводится как sacra Eucharistia mysteria (таинство причастия) в «Латинских жизнеописаниях» (111, 12), тогда как одна галльская рукопись «Искусства любви» Овидия в IX веке передает латинский дательный падеж muneri-bus[190 - Именительный падеж единственного числа munus, одно из значений которого жертва, приношение.] ирландским di aperthou;[191 - d'Arbois, «Соигз», I, 154.] idpart, aperth, бретонское aberz восходят к «ate-berta», где «ate-» усилительный префикс, a «-berta» причастная форма от корня, означающего «носить».[192 - См. «Ogam», XII, с. 197-200 и 448.] Это и есть один из редких достоверных следов обозначения жертвоприношения, с принесением в жертву коня, полное наименование которого нам неизвестно, — о нем свидетельствует в XII в. в Ульстере галльский монах Гиро Кембрийский, и оно предполагает существование ритуальной практики «зоогамии», напоминающей отдаленно ашвамедху Индии.[193 - См. М. L. Sjoestedt, op. cit, XIV-XV.]
Жертвоприношение
В Ирландии мы не находим определенных следов человеческих жертвоприношений, которые столь часто ставят в вину друидам. Если даже на великом острове и совершалось принесение жертв, подобных тем, которые, согласно Цезарю,[194 - Caes, В. G, VI, 16.] имели место в Галлии, христианизация полностью стерла их следы в наших источниках, как отмечает это д'Арбуа де Жюбенвилль: «Жертвоприношения, совершения которых являлось главной функцией друидов, оыли несовместимы с христианским культом».[195 - D'Arbois de Jubainville. Cours de littefature celtique. Paris, 1883-1902. Т. I. P. 158.]
В любом случае, представление о друиде, приносящем на дольмене человеческую жертву, есть исключительно плод воображения.[196 - Один единственный ирландский текст Courtise de Becuma, дает очень краткое упоминание о «человеческой жертве», см. Eriu, III, 154 и ниже, в гл. III.]
Вероятно, именно святому Патрику мы обязаны крайней скудостью наших сведений об ирландском язычестве: «Он не дозволял им совершать никаких приношений, которые служили жертвой дьяволу», — сказано о корпорации филидов,[197 - Windisch, op. cit, I, 122.] а один ирландский монах добавляет: «Мы чтим святого Патрика, главного апостола Ирландии. Чудесно его славное имя, этот огонь, которым крещены народы. Он с твердым сердцем бился с друидами. Он сокрушил надменных, обретая помощь светлых небес, и очистил Ирландию с ее зелеными равнинами великого народа».[198 - Thesaurus Paleohilernicuss, II, 322.]
К тому же данный отрывок является, скорее, упражнением в риторическом стиле, нежели каким бы то ни было сообщением, поскольку друиды исчезли совсем не так быстро: во времена правления верховного короля Домналла Уа Нейлла (ум. 978 г.) они еще существовали и даже пользовались всеми своими средствами прорицания, против которых восставал при жизни святой.[199 - O'Curry, Manners and Customs, II, 135.]
В главном эпизоде, знаменующем торжество христианства над «кровавым культом», речь не идет о друидах: «Там-то и находился королевский идол Ирландии, а именно — Кром Круах,[200 - «Кровавый круг», см. Ogam, XI, 287, 288, а также: Micheal 6 Duigeannain, On the Medieval sources for the legend of Cenn (Crom) Croich of Mag Sleclit, — in «Feilsgrebinn Eoin Mic Neilb, Dublin, 1940. P. 296 sqq.] вокруг которого стояли двенадцать каменных истуканов: он был сделан из золота и почитался божеством у всех народов, заселивших Ирландию до прихода Патрика. Ему приносили первенцев от каждого приплода скота и первых отпрысков от каждого клана. Именно сюда пришел почтить его Тигернмас, сын Фоллаха, король Ирландии, во время праздника Самайна,[201 - См. ниже, гл. IV, стр. 196-198.] вместе с мужчинами и женщинами Ирландии. Все они падали ниц перед ним, расшибая себе лбы, хрящи в носах, колени и локти столь сильно, что три четверти всех людей Ирландии умирало от таких земных поклонов. От чего и происходит название «Равнина Падения ниц».[202 - Rev. celt, XVI, 35-36.]