Вместо троп свободной Галлии в Провинции для передвижения служили широкие дороги, иногда даже мощеные каменными плитами со следами колес от римских колесниц. Одна из таких дорог привела нас к ближайшему городку, нагромождению каменных домов, разделенных узкими улочками, нелепо украшенными горшками и кадками с цветами. Меня поразила чистота и ухоженность. Впрочем, чему удивляться? Все это делалось руками рабов.
В крошечной лавке брата хозяина постоялого двора мы купили только самое необходимое. Владелец лавки оказался не меньшим прощелыгой, чем его братец, и ободрал нас от души. Монет у меня в сумке оставалось совсем мало. Нет, теперь уж точно будем спать только на воздухе, и больше никаких покупок!
— Как я буду это носить? — жаловался Барок. — Это же какое-то женское платье, да еще обрезанное почти по колено! Надо мной смеяться будут!
— Да уж, — мрачно согласился Рикс, — в таком ходить нельзя! — Он критически осмотрел собственную одежду, больше похожую на халат, чем на дорожное платье.
Кто только не попадался нам на дороге! Здесь можно было встретить путешественников всех цветов кожи, от молочно-белого до черного. Несколько раз мне приходилось советовать Бароку закрыть рот, а то уж больно бросалось в глаза его изумление увиденным. Большинство путников шли пешком, но часто встречались двух- и четырехколесные повозки, влекомые лошадьми, мулами, ослами и мохноногими пони. Казалось, весь мир путешествовал по дорогам Нарбонской Галлии.
С некоторыми из встречных я пытался завязать разговор, но получалось плохо. Меня понимали, но здешние диалекты слишком сильно отличались от кельтского языка, так что я понимал далеко не все. Менуа пытался учить меня латыни, но особыми успехами я похвастаться не мог. А вот Ханес не испытывал никаких затруднений. Язык был его основным инструментом, и он мог разговорить любого. К тому же обычные способности бардов к языкам помогали ему быстро улавливать особенности местных диалектов. Судьба послала мне в спутники человека, без которого я вряд ли справился бы со своей задачей.
Той ночью я не стал тратить время на поиски ночлега. Мы с Риксом разбили лагерь подальше от дороги, рядом с чистым ручьем, прикрытым от случайных глаз зарослями ольхи. Теплая земля подо мной и знакомые звезды в вышине — при таком раскладе Провинция уже не казалась дальней чужбиной.
На следующее утро, когда мы снова тронулись в путь, Рикс спросил меня:
— Айнвар, а что мы ищем?
— Ничего конкретного, и все, что попадется, — ответил я и тут же скатился в канаву. Вовремя! Еще бы чуть-чуть, и большой отряд всадников, летевших галопом, просто растоптал бы нас. На счастье воины смотрели только вперед, на дорогу, и лишь их предводитель окинул нас быстрым, внимательным взглядом из-под бронзового шлема и что-то властно крикнул. Отряд исчез, словно его и не было. Только пыль висела над дорогой.
— Ты понял, что он сказал? — спросил я Ханеса, вылезая из канавы и пытаясь отчистить одежду от грязи. — По-моему, он говорил на латыни?
— Знаешь, — ответил бард дрожащим голосом, — мне кажется, армейская латынь несколько отличается от той, на которой говорят торговцы. — Он еще не отошел от испуга.
Рикс вышел на дорогу и долго смотрел вслед исчезнувшим всадникам. Потом сказал, не оборачиваясь:
— Ты видел, Айнвар? У них лошади подобраны одна к одной! И снаряжение одинаковое. У всех короткие мечи, щиты овалом, кожаные доспехи и бронзовые шлемы.
— И у всех галльские лица, — не удержался я.
— Как так? — оторопел Рикс.
— А чему ты удивляешься? Да, они все бритые, как римляне, но только рождены-то они галлами. Кроме их командира; наверное, он все же римлянин.
— Галлы-рабы работают на постоялом дворе, на полях, галлы служат в кавалерии и подчиняются римлянину... Да что здесь такое творится, Айнвар? — воскликнул Рикс.
— Вот это нас и послали выяснить.
Наша встреча с отрядом сильно подействовала на Ханеса. «Все-таки барды не воины, они не привыкли вот так скакать по канавам», — попробовал он объяснить мне свой испуг.
— Ну, так привыкай, если собрался следовать за Верцингеториксом, — сказал я ему.
— Мне нужно... мне нужна чаша вина, — сказал бард, — а то руки дрожат, видишь?
— Ладно, — согласился я. — Вон там впереди, похоже, постоялый двор, будет тебе вино. Если, конечно, оно нам по карману. — Мне постоянно приходилось считать оставшиеся деньги, а это была не простая задача, ведь деньги были для меня непривычными.