До блеска протёртые двери лифта разъехались, и в белоснежный коридор, сверяясь с часами, шагнул мой бывший. Адвокат. Одетый с иголочки, в тот самый серый костюм, в котором катался в джипе Фрилансера. Он словил меня мгновенно цепким, острым взглядом человека, от внимания которого ничего не уходит, но так быстро шёл, что толкнул плечом и развернулся уже за моей спиной.
— Ты кто такая? — резко спросил он, и я недоумённо вытянула шею.
— Ну и короткая же у вас память, — искренне восхитилась я и нажала кнопку вызова, но лифт уже уехал вниз.
— Я вопрос задал! — прилетело сзади.
— Ваша клиентка бывшая, — спокойно ответила я, становясь в пол оборота. — Вы мне дело закрыли на прошлой неделе. Спасибо, кстати.
— Я прекрасно тебя помню! — раздражённо бросил блондинчик, зажимая кожаный портфель под мышкой. — Что ты здесь ошиваешься? Из перехода выгнали? Трубы не топят?
Такой беспардонности от образованного городского я не ожидала, поэтому на несколько мгновений застыла с открытым ртом. Впрочем, за словом я в карман не лезла.
— А ты кто, маменький сынок? Наследный принц Зимбабве? — и стрельнула глазами в пол. — Туфельки не жмут?
Блондинчик покраснел от злости и, приглаживая причёску пятёрней, выплюнул:
— Аристарх Сергеевич Даров! Загугли. Если знаешь, что это такое.
— Представь себе.
— Но будь осторожна, там много текста, надо уметь читать, — надменно прошипел он и склонился над моим ухом. — А, бэ, вэ, гэ, дэ…
Если бы он не был сотрудником крупной юридической конторы, о которой, к тому же, не первый год ходили около криминальные слухи, именно в этот момент я бы вдарила ему по первое число. И по второе, на всякий случай. Но я проглотила его сомнительное остроумие и только кривовато улыбнулась.
— Это ты сегодня у нефтезавода надышался или по жизни обдолбанный?
С лица адвоката в одно мгновение схлынули все краски, голубые глаза расширились — сначала непонятливо, затем ошарашенно и испуганно. Он качнулся назад и мотнул головой, хмурясь: «Послышалось?» А я восторжествовала в лучах его дебилизма. К несчастью, наш диалог прервал очкарик.
— Аристарх Сергеевич! Вас… — Увидев, с кем разговаривал адвокат, когда тот отшатнулся, расслабленный в привычных условиях секретарь опять напрягся. — Вас ждут.
— Иду, иду, — буркнул блондинчик и последовал за очкариком, но прежде чем завернуть за угол, обернулся к лифту с каким-то растерянным и обеспокоенным лицом.
Что он на нефтезаводе делал, в самом то деле?
На улице так и шёл дождь. Добежав до пустой остановки, я встала под козырёк ждать автобуса. Заполненные маршрутки проносились мимо. Я оглянулась на чёрную высотку с тонированными стёклами, кабинет гендира как раз выходил на эту сторону. Покачиваясь с пятки на носок, я достала смартфон и вбила в поиск боязнь микробов, в которой подозревала друга по договору:
«В настоящее время во многих странах мира распространена боязнь человека заразиться микробами. Эта фобия носит название «мизофобия» (от греч. mysos — грязь, загрязнение, осквернение фобия — страх). Мизофобы преувеличивают реальную опасность микробов и воспринимают любой контакт людьми или предметами, как несущий в себе опасность заражения. Люди, испытывающие страх перед бактериями, зачастую отказываются посещать общественные мероприятия и места общего пользования. Публичный транспорт также вызывает у них отторжение. Мизофобы отделяют свои вещи от личных вещей других людей (еда, одежда и обувь, посуда и т.п.) и тщательно оберегают своё личное стерильное пространство, испытывая раздражение и неприязнь, когда другие нарушают его границы или прикасаются к его вещам. Данная фобия не позволяет человеку вести полноценную, активную жизнь. Она ограничивает его как пространственно, так и в общении. Навязчивые мысли о микробах, вирусах и болезнях приводят к логическому продолжению – действиям по очищению: купаниям, уборкам, дезинфекциям и дезинсекциям. Подобные действия превращаются в целые ритуалы, занимающие значительную часть дня. Создается порочный круг, где чем больше попыток быть «свободным от микробов» предпринимает больной, тем прочнее укореняется страх…»
Я представила Фрилансера, натирающего полы «своего» кладбищенского кабинета, и усмехнулась. Разумеется, этим занимались уборщики, но то, что там было нереально чисто и пусто, как в логове минималиста, я заметила сразу. Впрочем, кабинет был не его, а значит — не считался. В ресторане фиктивный друг точно не снимал перчатки и не ходил в уборную. Носил затемнённые очки даже внутри помещений. И его чёрная водолазка под пиджаком полностью скрывала шею и горло. Если подумать, Фрилансер всегда держал физическую дистанцию с людьми, со мной в том числе. В лифтах занимал левый угол, но однажды облокотился на поручень, читая мои документы. Его чёрные дерби были всегда идеально вычищены, на пиджаке — ни складочки, как на гладильной доске. Что я тоже заметила ещё в первую нашу встречу…