Мучительно пережив приступ тахикардии, я почувствовала, что отключаюсь снова, чего не могла себе позволить. Ощущение удушья, темнота, неспособность двигаться — всё это приравнивало сон к смерти. Я провела пальцами по дереву — не лакированное. И задвигала кистями — верёвка, крепится к перекладине на спинке стула. Я зашарила вокруг ногами, и ботинок тут же упёрся в деревянную нишу. Полку. Шкаф. Я начала расшатывать стул и вдруг услышала сверху песню «Аве Мария». Ну конечно же! Все маньяки ставят классику, перед тем как приступить к расчлененке!
— Да. — Трек резко оборвался, и над головой заскрипели половицы. — Да. А что с девчонкой?
Я поняла, что нахожусь в подвале. Или погребе. А маньяк в белом пуховике — сверху.
— Да. Понял.
Послышался «бульк» телефона. Я решила вести себя тихо и молчать, чтобы не давать повода себя бить, и постараться по звукам определить, сколько людей снаружи и где я нахожусь.
Некоторое время сверху тяжелым грузом давило молчание. Затем зашуршала ткань, послышались быстрые удаляющиеся шаги и хлопок скрипучей двери.
Я вернулась к раскачиванию, но стул сломался очень не скоро. Встав с бока на ноги, я попыталась освободить руки, выкручивая кисти, но не добилась успеха и принялась исследовать всё вокруг. Так и есть — погреб с пустыми шкафами и прямой лестницей. Прежде чем больно упасть с неё на спину, мне удалось сделать три шага.
Найдя выступавший из шкафа гвоздь, я опустилась к нему щекой, поддевая скотч. Поцарапалась, зато вскоре загорланила на всю округу:
— Помогите! На помощь! Кто-нибудь!
Никто не откликался. Через час другой я посадила голос и замёрзла. В правом ботинке нарастал отёк несчастного голеностопа. Разные мысли успели за это время пронестись в сознании. И то, что я могла быть очень далеко от загородного дома Воскресенской, и то, что это — инсценировка. Мало ли как богатенькие развлекаются. В тайне надеясь на второе, я ожидала, что меня рано или поздно «спасёт» Фрилансер. Но «поздно» приближалось, а друг не приходил.
Что меня действительно угнетало — это темнота. Кромешная. Через какое-то время мозг начал изобретать несуществующее, потому что не получал достаточной информации. Что с закрытыми, что с открытыми глазами я видела светящихся червячков, странные призрачные фигуры и нарастающие круги. Абсолютная тишина тоже играла злые шутки, заставляла придумывать звуки, голоса — что угодно, лишь бы не сойти с ума. Под конец кричать мне просто стало страшно.
Я почти задремала, свернувшись на обломках стула, когда услышала вдали собачий лай.
— На помощь! — захрипела, подскочив на ноги. — По-мо-ги-те!
Собака лаяла всё громче. И вскоре заскреблась о входную дверь. «Только бы не убежала!» — молилась я. Даже если дверь она открыть не могла, её бы стали искать. А это уже двое пропавших в одно время!
Но дверь открылась. Собачьи лапы закружили по половицам. Я уже не могла кричать и свистела, привлекая её внимание. Вместе с ней в дом зашёл кто-то ещё, и открыл крышку погреба.
— Нифигаськи!
Голос показался мне смутно знакомым, но точно не принадлежал Фрилансеру. Я заморгала от яркого света, пытаясь разглядеть лицо чёрного силуэта. Рядом с ним из стороны в сторону носился и порыкивал Максимус.
— Остаться там решила? Поднимайся давай! Тебя потеряли! — крикнул.
— Не могу! — сказала хриплым голосом. — Связаны руки!
Мужчина отбросил крышку, упавшую на пол с облаком пыли, чихнул и спустился, решив срезать пол пути прыжком. Поскользнулся деревяшках.
— Что за дела такие? — возмутился Дмитрий, отряхивая штаны, и от негодования перешёл на «ты». — Куда тебя занесло?
Я повернулась к нему спиной. Судя по тому как долго нотариус копался в узле, с подобными ситуациями он сталкивался впервые.
— А теперь по порядку. Что тут произошло? — требовательно спросил он, вылезая следом за мной.
Это был погреб хозяйственного домика, мимо которого я проезжала на лыжах. Внутри лежали инструменты, коробки и мешки. Пылился старый камин.
— Я без понятия. А на что похоже? — огрызнулась я, потирая запястья.
Максимус крутился вокруг меня, виляя хвостом. Смягчившись, я погладила его по голове и почесала за ухом.
— Похоже, что вы с Фёдором весело проводите время, — сказал Дмитрий, возвращая крышку на место.
— Это в его духе? — на полном серьёзе спросила я.
Нотариус шагнул ко мне, схватил за подбородок и развернул к свету. На его лице читалось отвращение и тревога. Вряд ли за моё здоровье. Всё же мы были слишком мало знакомы.
— Я уже не уверен, что хорошо с ним знаком, — вздохнул Дмитрий, большим пальцем потрогав порез на щеке от гвоздя. — Это какое-то новое направление БДСМ?