— Не обещаю. — Я вручила ей пакеты.
— Ну ладно, давай!
Мы обнялись, и маман зашла в подъезд, преисполненная надежд на светлое будущее. Я повела плечами — дико заболела спина, и утянула маньяка, присевшего у песочницы, в соседний двор, где стоял ларёк. Слава Богу, что был не вечер, а ясный, солнечный день. И мне повезло, на ограде палисадника у первого подъезда похмелялась знакомая компания, в штанах с лампасами, заправленных в сапоги.
— Настёна! Какими судьбами? — поздоровался Чернозуб, протягивая голую, горячую руку.
— Дело есть, — сказала я, ответив на рукопожатие и посмотрела на носки своих ботинок. — Видишь челика позади меня в чёрном пуховике и капюшоне?
Игнат отличался уличной сообразительностью и зыркнул мне за спину, не двигая головой.
— Который у того дома гасится? Ага.
— Он не наш.
— Да в курсах я. Он у твоей новостройки шастает, — усмехнулся Игнат. Солнечный лучик рассыпался искрами в его светло-карих глазах, и я вспомнила, из-за чего он периодически казался мне красивым. — Неделю так точно. Датсун его на парковке. Он её по вечерам во двор загоняет и внутри заземляется.
— Вы его за машину пасёте?
— Да не.
Страсть как хотелось оглянуться, но я сдержалась. Вытащила из кармана тысячную купюру.
— Рога поломаешь? Он ко мне в дом ломился, соседку обрабатывал.
Игнат и его подвыпившая компания великовозрастных неудачников мерзко залыбились.
— Да без бэ, мадмуазель! — хохотнул Колян, лысый татуированный мужик, обняв Чернозуба за плечо, и дыхнул на нас сверху перегаром. — По красоте сделаем, комар носу не подточит!
— Только за домом пройдём, чтобы он схему не просёк, — подмигнул Игнат и предложил мне сигарету. Для форсу.
Я прикурила от его зажигалки, и проводила компанию взглядом до поворота, продолжая стоять у палисадника и делать вид, что так оно и надо. Моя сигаретно-алкогольная карьера закончилась до получения паспорта, но иногда отказываться было не с руки. Поэтому сигарету я раскурировала медленно, как малолетка, без затяга. Достала разрядившийся телефон и сделала вид, что читаю что-то с экрана.
Момент, когда «друзья» подкрались к маньяку, я уловила по шуму. И оглянулась. Один зажал парню рот рукой, другой отобрал сумку, третий ударил в живот. Незнакомец замычал, ушёл в защиту, а на коленях его уже лупцевали всей конторой. Менее всего усердствовал, кстати, Чернозуб, а Колян разошёлся не на шутку, пиная маньяка по мягким и твёрдым местам. На зоне, с которой он вернулся пару лет назад с наколками на пол башки, ему дали кликуху «Отдача», за следование благородным понятиям о жизни, как балансе унижений и реваншей.
Зеваки у ларька молча наблюдали, как парня избивают. Помогать никто не собирался. Бросив сигарету в сугроб, я опустила руки в карманы и зашагала к месту действа.
— Колян, зацени! У него на тебя встал! — загоготал Чернозуб.
— Фу блять!
Мужики прыгнули на парня, как блохи, и держали, пока Колян отбивал чечетку на его печени и почках. Неудачливый маньяк хрипел и ворочался, перебирая полусогнутыми ногами по расчищенному от снега асфальту. Его голова болталась в такт, капюшон сполз, и на чёрный пуховик упали длинные, кудрявые волосы.
— Во педрила космы отрастила!
Я узнала фотографа ещё на подходе, хотя его лицо уже походило на растрескавшуюся маску из красного гипса. Не так много длинноволосых персонажей мелькало в зоне видимости. Измудохав его до памарок, пацаны стали засматриваться на его личные вещи. Чернозуб полез в карманы пуховика.
— О, телефончик! — залыбился Игнат прямо в заплывшие глаза. — Чё это без стразиков, а?
— У него тут фотик, как у этих, блатных, — прохрипел Колян, вытаскивая из сумки зеркалку.
— В кошеле одни карты, — расстроенно отчитался третий, и зачитал по слогам надпись на латинице: — Се-вас-ти-анов Валентин! Валет, ёпта!
Мужики заржали.
— Настёна, глянь, он тебя спецом пас! — подозвал меня Игнат.
Я подошла к нему, и Чернозуб пролистал на экране дорогого самсунга десяток фотографий, где я выходила и заходила в подъезд. С утра, днём, поздно вечером.
— Дальше, — попросила.
До меня он чикал какого-то лысеющего бизнесмена с толстым портмоне, переходящего дорогу и сидящего в ресторане. Ещё раньше — очкастую блондинку, похожую на чью-то секретаршу, закрывающую объектив пальцами. До неё, как ни странно — загородный дом, где мы катались на лыжах. Издалека, со стороны леса. С разных ракурсов.
— Перегони мне фотки, — попросила я, почувствовав, что вскоре мы могли наткнуться на что-то очень знакомое. — Прям всю папку.