А. А. Александров
УДАРНЫЕ — ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЕ
У поэта Бориса Ручьева, создавшего много замечательных произведений о родной его сердцу Магнитке — городе Магнитогорске, есть стихотворение «Слово мастеру Джемсу», написанное еще в тридцатые годы.
Молодой русский рабочий, вчерашний пастух, беседует с американским специалистом, машинистом экскаватора, приехавшим на Урал из далекого Колорадо. Обращаясь к умудренному жизненным опытом человеку, товарищу по классу, уралец говорит:
Не к мистеру, а к м а с т е р у Джемсу обращено слово русского рабочего. Он просит оказать помощь в учебе, напоминая о том, что лежащий в лесах новостроек. Магнитогорск — это «точка мировой борьбы». И в знак согласия на помощь американец крепко жмет его руку.
Среди тысяч иностранных специалистов — инженеров, техников, рабочих, приехавших в СССР в годы первых пятилеток, были люди, разумеется, всякие. Были скептики, не верившие в реальность советских планов. Но немало было и подобных мастеру Джемсу. Под впечатлением увиденного, пораженные всеобщим трудовым и политическим энтузиазмом, многие меняли свои взгляды, а то и политические убеждения, становились друзьями Советской страны.
В 1932 году в Свердловске состоялась Уральская областная конференция иностранных рабочих и специалистов.
На многих стройках были организованы ударные интернациональные бригады. Особенно широкий размах получило ударничество в (Магнитогорске.
Рабочие-иностранцы рассказывали правду о Советской стране в письмах на Родину. В одном из коллективных писем-обращений они писали:
«Мы, иностранные рабочие и специалисты Магнитогорска, участвующие почти все в качестве ударников в социалистическом строительстве, выполняя наш революционный долг, требуем от вас, товарищи по классу в капиталистических странах, обратить вашу борьбу против клеветников на Советский Союз, потому что в СССР, в первом рабочем государстве, идет подготовка и нашего дела…»
А. А. АЛЕКСАНДРОВ, журналист.
С. С. Гагарин
ОРЛЫ ЖИВУТ ДОЛГО
Однажды Таня спросила отца:
— Папа, ты ведь в Болгарии воевал?
Механик Челябинского тракторного завода Дмитрий Васильевич Перетякин с интересом посмотрел на взволнованное лицо дочери.
— Да, — сказал он, — и в Болгарии воевал. Сначала партизанил, когда из концлагеря бежал и примкнул к болгарам, а затем вышли мы к частям маршала Толбухина, там и влились в армию. Хоть и форма у нас стала разная, а все одно бок о бок продолжали сражаться, как и прежде, в партизанском отряде…
Дмитрий Васильевич отвел затуманившиеся глаза.
— Почему ты вдруг спросила об этом?
— Знаешь, папа, завтра к нам болгарские студенты приезжают, — ответила Таня. — Из Софийского высшего машиноэлектротехнического института имени В. И. Ленина. Они будут работать вместе с нами в интернациональном строительном отряде «Дружба», на реконструкции нефтеперекачивающей станции у села Травники в Чебаркульском районе.
— Хорошо вы придумали с отрядом. Мы воевали бок о бок, а дети будут строить плечом к плечу. Об этом ведь мечтал в те кровавые дни мой боевой друг Христо Корчагин.
— Корчагин?
— Нет, это не его фамилия. В отряде было много подпольщиков, они носили другие имена. Христо — это было его настоящее имя, а Корчагин — подпольная кличка. Меня ведь тоже звали иначе.
— А как же, папа?
— Орленок. Димитр Орленок.
— Здорово! А ведь ты никогда об этом не рассказывал… А что с ним было потом, с Корчагиным из Болгарии?!
Дмитрий Васильевич насупился.