— Оставь, — строго сказал старик.
И он взял коробку Франтишека и долго ее рассматривал. Глаза двух мальчиков невольно стали умоляющими.
— Так, — сказал он. — Коробка не плохая, но больше двух крон я за нее не даю.
— А это, — он взвесил в руке и ножик Антонина и взгляды мальчиков, устремленные на ножик, — хорошая работа, так… для испанских детей вы говорите… очень хорошая работа — пять крон.
Мальчики затаили дыхание. Там, в Эльге будет большая радость — столько денег они получат, столько денег!!
И старик медленно, по-деловому, вещь за вещью рассмотрел и оценил и кошелек, и свисток, и шарики Рудика. И потом монетами, чтобы было ощутимее и больше, он выложил на конторку двадцать крон.
Перевела с чешского М. Дьяконова
Н. Гольдин
Урок ботаники
Рис. В. Ветрогонского
Урок ботаники идет:
В волненье замер класс —
В воображаемый поход
Повел учитель нас.
И встал перед глазами сад,
Где под густой листвой,
Литые яблоки висят
Над самой головой.
Мы свято этот сад храним,
Мичурин
здесь уснул;
Четыре яблони над ним —
Почетный караул!
…Но с нами всюду рядом он,
Где нового ростки,
Где зашумел лесной заслон,
Остановив пески;
Где в мае груши, как в снегу,
Ветрам наперекор;
Где на цимлянском берегу
Густым хлебам простор.
Мичурин жив!
И потому
Встают,
сплотив ряды,
Как лучший памятник ему
Плодовые сады.
…А за дверьми уже звонок,
Его не ждешь —
он тут…
Как жаль, что каждый наш урок —
Лишь сорок пять минут!
Игорь Озимов
Мальчишка
Рис. В. Ветрогонского
Мальчишка рыж, веснущат и вихраст.
Он бредит морем,
Ходит нараспашку.
Спроси его, — он всё тебе отдаст
За бляху и матросскую тельняшку.
Он скоро встанет, кепку теребя,
Смешной и робкий, у ворот яхт-клуба,
И влажный ветер, в парусах трубя,
Соленой пылью обметает губы.
Он с этих пор надолго, по-мужски
Полюбит море,
Сердцем — не по книжке.
А тем, кому фарватеры узки,
Мы не позволим помешать мальчишке.
Мы не хотим, чтобы из мутных вод
За ним следили стекла перископа,
Когда он сам впервые поведет
Свой теплоход от берегов Европы.
И потому на рубежах земли,
Подняв стволы внимательных орудий,
Несут дозоры наши корабли
И к дальномерам наклонились люди.
Е. Серова
Саша — строитель
Рис. В. Ветрогонского
Если ты видишь такую картину:
Высится крепость
Из камня и глины,
Крепкие стены,
Двойные ворота —
Это строителя Саши работа.
Если из досок
И тонкой фанеры
Строят ребята
Дворец пионеров,
Саша, конечно,
Работает тут!
Недаром строителем
Сашу зовут
Он строит из глины,
Из камня,
Из жести,
Он строит один
И с ребятами вместе.
Строит, как только глаза откроет,
И так вот
до самого вечера строит.
Саша рассказывал
Маленькой Наде:
— Выучусь —
Выстрою дом в Ленинграде
Ты не поверишь,
Какой красоты!
Ты не измеришь,
Какой высоты!
Если наверх
добираться пешком, —
Выйдешь с утра,
а дойдешь вечерком.
Поедем
На лифте
В последний этаж.
Внизу —
Ленинград замечательный наш.
Город в окошке —
Как на ладошке.
Улицы,
Люди —
Словно на блюде!
Весь Ленинград осмотрели —
Хорош!
Вот бы Москву поглядеть!. —
Ну, что ж!
Саша недаром
Выстроил чудо:
Всё, что захочешь,
Увидишь оттуда!
Глаз человеческий
Видеть не может, —
Что за беда!
А бинокли на что же?
Взяли бинокль
Исключительной мощи,
Смотрим в бинокль
На Красную площадь.
Где же?…
А вот,
Увидал, наконец!
Вот он,
Старинный Кремлевский дворец.
Видно и Спасскую башню отсюда,
Видишь,
На башне
Часы и звезда!
Построит ли Саша подобное чудо?
Как ты считаешь?
Я думаю, —
да!
Вячеслав Кузнецов
Мои кирпичи
Рис. В. Ветрогонского
Про всё на свете
Знать невозможно,
И пусть не знают прохожие,
Что в этом корпусе
Ладно сложенном,
Есть и мои кирпичи.
Ну что же!..
И пусть новоселам этого дома,
Вселившимся летом вот этим,
Даже имя мое
незнакомо,
Не говоря о портрете.
Но смогут они укрыться,
согреться
И в непогоду,
И в стужу…
А я одно лишь хочу —
Всем сердцем знать,
что людям я нужен.
Вячеслав Кузнецов
Маме
Рис. В. Ветрогонского
Мама!
Ну, за что тебе
такая немилость?
Иль у всех матерей
одна звезда?
Растила.
Нянчила.
А я вот вырос
и выпорхнул из гнезда.
И ушел дорогу свою отыскивать,
без спросу ушел
навстречу ветру.
И нас разделило,
моя самая близкая,
время
и километры.
Я взял у жизни
шинель солдатскую,
туго скрутил ее в скатку.
Научился ценить
автомат
и каску
И полюбил плащ-палатку.
Мама,
А помнишь,
как я мальчишкой
Мечтал о полетах
к далеким планетам,
Писал стихи,
«издавал» свои книжки,
И ты меня в шутку
звала поэтом?
В моей судьбе
случайностей нет:
В нашей стране,
знать должна ты,
Каждый солдат
в своем роде
поэт,
И каждый поэт
должен быть солдатом.
Я только стал
разумней и зорче,
Постиг марксистской науки недра.
И я различу
среди лиц,
среди строчек,
Кто в этом мире
мне друг
и кто недруг.
На мир смотрю я
открыто и прямо, —
Нельзя
Отчизне быть безоружной!
Я стал солдатом.
Понимаешь, мама,
Это мой долг.
Это Родине нужно.