Такую планировку лётного поля я увидел впервые: самолёты к самому зданию аэропорта подъехать не могли. Там по рулёжным дорожкам ходили только автобусы-перронники, а само лётное поле было дальше. Там уже жужжало и суетилось всё, что только могло жужжать и суетиться. Самым ближним стоял настоящий живой санкт-петербургский Ан-148, который я увидел впервые. Подумалось, что сейчас сводят туда, сфоткать в едва начавшемся рассвете этого красавца, и я уже прикидывал, что сподобить себе вместо штатива, который я по поездам таскать за собой не стал. Но не тут-то было! Пресс-служба запихала нас в автобус и вывезла на дорожку у поста энергетиков между лётным полем и взлётной полосой.
Напротив через ВПП уютно светились вывески «Ашанов», «Икей» и каких-то торговых точек помельче. Вскоре посыпались няшки. Полнокадровый фулл-фрейм всё-таки немного спасал в таких темняках – на светочувствительности в несколько тысяч ИСО пара кадров садящихся лайнеров ещё и получилась в приличной по таким меркам резкости! Правда зерно с этих фоток потом пришлось выкашивать нечеловеческими усилиями. Постепенно светлело, с неба сыпались новенькие, ещё пахнувшие краской Эрбасы-321 и Боинги ЮТэйров, и Боинги Трансаэро. Кто же мог подумать, что через пару месяцев эти кадры внезапно станут историческими? Ютэйры выведут из эксплуатации свои 321-е, не успев даже толком полетать на них, и 757-е – в угоду более мелким бортам. А Трансаэро вообще кончится?
Нас вывезли обратно на лётное поле, когда уже рассвело, а Ан-148 уже улетел. И кому объяснить, что в Алматы такие не ходят? Тем временем 321-й ЮТэйров уже заруливал на стоянку, а у пресс-службы была договорённость с авиакомпанией на посещение борта. Едва украшенный шарклетами лайнер высадил пассажиров, как толпа споттеров во главе с Максом понеслась внутрь самолёта – снимать там всё, что дадут его рулевые. Я в эту давку не полез, и пошёл по лётному полю вокруг борта, высматривая ничёшные кадрики. Тем временем прилетел и встал рядом Ту-204 красных крыльев Ред Уингс. Такое великолепие я тоже видел впервые. Вот есть всё же что-то породистое в облике лайнеров «Ту» – наследственное, однако…
Толпу загнали в автобус на самом интересном месте, и снова увезли к домику энергетиков. Те устроили нам экскурс по своему хозяйству: огромные танковые и судовые дизели резервного электропитания были разбавлены расставленной по стеклянным шкафчикам коллекцией разномастных светильников, в разное время применявшихся там для обозначения ночью взлётных полос и рулёжек. Затем нас привезли к полосатой диспетчерской вышке самого аэропорта. Мы поочерёдно мелкими группками поднимались наверх – там была достаточно небольшая комната, в которой были мужик с кучей микрофонов между парочкой экранов локатора, и две весёлых тётеньки, перед которыми на огромных столах были не менее огромные листы графиков, очень похожих на железнодорожные у движенцев, где ломаными разноцветными линиями расчёркивают графики следования составов. Не знал, что рельсовое и авиационное так похоже. Перед домиком с диспетчерской вышкой красовались сделанные из старых автопокрышек клумбы с шикарными ромашками. Любит – не любит?..
Нас перевезли к зданию центра организации воздушного движения. Здесь было гораздо серьёзнее и солиднее. На верхнем этаже здания располагалась диспетчерская воздушных рулевых Омской области. По центру зала сидел старший смены – сильно занятый суровый мужик, а справа и слева от него сидели диспетчеры попроще. Перед каждым из них была огромное табло из нескольких огромных LED-экранов, а за спиной на стене огромная карта воздушных трасс. Я по очереди попал к правому из них. В углу огромного экрана полз к Омску Эмбраер Эйр Астаны и хотелось узнать, какой номер самолёта. Парень полез по своим мониторам в кучу таблиц, рейс международный, номер рейса, загрузка, скорость, высота, то-сё, но лишь перелопатив кучу цифр, он таки вытащил номер борта – Р4-КСС. Оно у нас с Максом уже было на фотках, неинтересно. Отдельно на мониторе светилась метеосводка. Показывало влажность воздуха в 71%, и я, зная, что потом ещё идти на железную дорогу, спросил, будет ли дождик? «71 процент? Навряд ли…» Потом оказалось, что авиадиспетчер оказался абсолютно прав…
Тем временем нам готовили показательные выступления местные пожарные пожарные. На краю лётного поля стоял старенький самолёт Ту-104Б, причём хотя и в Омске, но не омской серии выпуска. Вокруг самолёта развели несколько чадящих костров, расставили несколько пожарных машин и развернули спасательный центр. Когда нас подвезли автобусом из ОрВД, представление началось. Бойцы пожарных расчётов за полчаса залили бедный лайнер пеной так, что его практически не было видно. Слаженное действие торкнуло, но не менее торкнула меня палатка спасательного центра, надуваемая в минуты сжатым воздухом из машины. Я зашёл внутрь посмотреть. Надувная ткань, типа болоньи на ощупь, была какой-то прозрачно-сине-зелёной на просвет, и внутри, несмотря на пасмурную погоду, было достаточно светло. Размерами сей полукруглый домик надутым был где-то с пассажирский железнодорожный вагон. Хорошего помаленьку, и всю толпу собрали в авиамузее внутри здания аэропорта.