Охранники вскоре исчезли, товарняки шли и шли, в основном только в одну сторону – с Карбышево на Московку – дежурная барышня примерно через полчаса перестала нас дичиться, объяснив, что она попросту боится! На этом переезде много раз бывали какие-то пьяные компании лихих беспредельщиков, от которых приходилось отбиваться этим самым охранникам, чуть что, вызывавшимся туда по телефону. Цивильных споттеров она явно видела впервые, и отличать от пьяного быдла не научилась…
Вечером в микрорайоне у Макса я решил прошвырнуться по «точкам» – ну интересно же было, чем тут кормят и поят? Поили разливным пивом то ли местного, то ли новосибирского производства, более-менее вкусным. «Шымкентское» или «Кружка Свежего» до сюда через границу, к сожалению, не доезжали. Не Киргизия. Но наспех сбацанный какими-то арами шашлычок был просто поганым. Как его русские там терпели – не понимаю до сих пор. На раннее утро вызвали таксиста, и я уже, умотанный просто в «нет», упал спать…
Рано утром, едва только начало светать, такси снова стояло у подъезда. Водителем оказался омский мужик, но при этом этнический казах, которому, пока мы опять ехали почти через весь город к вокзалу, я успел рассказать, как ездят наши с номерами регионов на 05, 08 и 13. Мужик то удивлялся, то хохотал, но совершенно оторопел, когда на вокзале, рассчитываясь, я сказал ему: «Ладно, я поехал – у вас в России хорошо, а дома лучше…»
Поезд, вновь шедший с дальних сибирских городов к тёплым южным морям, отправлялся очень рано – я специально выбрал такой, чтобы в Петропавловске до Тальгопоезда несколько часов побродить по местной железке, телеграммка пресс-службы же ещё в эти сутки была действительна! Плацкарт, бронь Кургана, оказался полон наших же казахстанских граждан из северных городов страны, и узбекских гастарбайтеров, возвращавшихся домой. Сразу после Исилькуля на какой-то станции сел казахстанский пограничник с портативным компьютером. Он долго проверял всех казахстанских, но больше досталось бедным узбекам: по прибытию в Петропавловск около получаса никого не выпускали из вагона, пока тот с ними разбирался… Весь транзитный российский поезд задержали почти на час.
Пристроив сумку в какой-то камере хранения, я пошёл в один из вокзальных буфетов и наскоряк позавтракал булочкой и чаем. Разговорившись с буфетчицей, я рассказал ей, какая очередь из азиатов стоит в Омске за местным гражданством. «А что же ты думал, – сказала она мне, – если у нас тут по посёлкам области нет никакой работы и никакой зарплаты? Вот и валят толпами, кто в Тюмень, кто в Омск…»
Я отправился пешком по маршруту вдоль железнодорожного серпантина, спускавшегося к реке, периодически снимая проходившие мимо меня по лихой загогулине поезда. Уж не знаю, сколько локомотивных бригад РЖД настучало на меня по телефону диспетчерам, но на сей раз за мной никто никуда не приехал. Периодически принимался полосами небольшой дождик, и было плюс 14. Дойдя до косогора, с которого семь лет назад меня увёз бравый полицейский капитан, я встал на остановке в сторону базара. И первое, что прошло мимо, это был служебный красный Икарус местных макаронных фабрикантов. Я даже успел его снять.
Уже зная цены ресторана в Тальгопоезде, я пробежался по паре базарных магазинчиков – хлебушка, колбаски, водички в дорогу – и прибежал на остановку в сторону вокзала: до поезда оставалось уже всего ничего. Водила китайского автобусика стоял себе и стоял, поэтому я спросил, во сколько он поедет. «Когда захочу, тогда и поеду!» Странный какой-то… Я вышел из автобуса, у него на глазах поймал такси и уехал оттуда.
От Петропавловска до Кокшетау я ехал в купе один. Постепенно за окошком стало появляться солнышко, оно светило всё ярче и ярче, и за отличным тальговским климат-контролем понять, что произошло за эти два часа дороги, было невозможно: после дождливого холодного Петропавловска в Кокшетау стояло знойное марево и плюс 39! Нырнув обратно в прохладу купе, я к вечеру доехал до Астаны. А там у меня появились попутчики, два молодых паренька и девушка. Разговорилсь, и даже сходили в рестор за бутылочным пивом, по не настолько кровожадным ценам, как их завтраки.
Один из пареньков тут же уполз наверх, спать, а мы сидели внизу, и постепенно стали обсуждать прочитанные книги. Я стал рассказывать барышне, казашке, что у Тополя есть прекрасная книга про национально-освободительное восстание в тундре при строительстве газопровода оттуда в Европу, «Красный газ». Никакого восстания на самом деле тогда в тундре не было, много позже бывший госсекретарь США Киссинджер был вынужден признать, что Советскому Союзу специально поставили тогда бракованное оборудование, которое и привело к огромному взрыву на компрессорной станции при открытии трубопровода. Но она так загорелась по приезду прочитать этот роман, что Эдуард Владимирович может быть просто счастлив.