— Вид у тебя почти здоровый, — промолвил он вслух. — Ладно, так и быть, кое-что я тебе поведаю, даже не спросив Элронда, но только вкратце. А потом — спать!
Насколько мне удалось выяснить, дело обстояло так. Как только ты подскакал к броду, Всадники устремились следом. Ты уже пребывал на пороге их мира, так что им не приходилось больше полагаться лишь на зрение своих коней. К тому же они чуяли притяжение Кольца. Твои друзья вынуждены были отскочить, иначе бы их попросту стоптали. Они знали, что спасти тебя может лишь быстрота Асфалота. Задержать Всадников им было не под силу — пешими даже Глорфиндел с Арагорном не совладали бы со всеми Девятью сразу. Пропустив врагов, твои друзья тоже поспешили к переправе. У самого брода, обок Тракта, есть неприметная, скрытая за чахлыми деревцами лощина. Там они быстро развели костер: Глорфиндел знал, что реку врагам не пересечь, но с оставшимися на берегу придется сражаться. Едва вспенились волны, он устремился вперед, а за ним, с факелами в руках, Арагорн и хоббиты. Увидев грозного во гневе эльфа, Всадники пришли в ужас, а их черные кони просто обезумели. Троих Всадников смыл первый же вал, остальных затащили в поток взбесившиеся скакуны.
— Так они сгинули? — обрадованно спросил Фродо.
— Не совсем так, — покачал головой Гэндальф. — Кони, те потонули, а без коней Всадники много не навоюют. Самих-то их, к сожалению, так просто не уничтожить, но объявятся они теперь нескоро. Поток схлынул, и твои друзья переправились через реку. Ты лежал ничком поверх сломанного меча. Асфалот стоял рядом. Он охранял тебя, но ты был так бледен, так холоден, что казался мертвым — если не хуже. Тебя подняли и бережно понесли в Разлог, а по дороге вас встретили посланные Элрондом эльфы.
— А с чего это река так разбушевалась? — поинтересовался Фродо.
— Она разлилась по велению Элронда. Река служит рубежом его владений, и стоит врагу подступить к эльфийским землям, она превращается в свирепый, неукротимый поток. Так и случилось, когда Предводитель Черных въехал в воду. Ну и я, если можно так выразиться, подбавил реке задору. Ты, может быть, и не заметил, но многие волны вспенивались огромными всадниками на белых конях, к тому же вода катила в них валуны. Разлив получился такой силы, что мне самому стало боязно — не перестарался ли. А ну как нам не удастся усмирить взбесившуюся стихию, ведь воды, берущие начало в снегах на вершинах Мглистых гор, таят в себе несказанную мощь?
— Припоминаю, — кивнул Фродо. — Рев, грохот… я уж решил, что конец настал: смоет меня вместе с друзьями и недругами. Но все обошлось, и теперь мы в безопасности.
Гэндальф бросил на хоббита быстрый взгляд, но Фродо устало прикрыл глаза и ничего не заметил.
— Верно, — подтвердил маг, — пока нам опасаться нечего. Вот поправишься, Элронд устроит торжественный пир, на котором воздадут хвалу героям схватки у брода — тебе, Арагорну и всем твоим спутникам.
— Вот здорово! — восхитился Фродо. — С трудом верится: я — и вдруг на попечении Элронда и Глорфиндела — не говоря уж о Бродяжнике.
— Что значит «вдруг»? — усмехнулся Гэндальф. — Тому есть причины, и основательные. Одна из них — я. Другая — Кольцо, ты ведь теперь его Хранитель, к тому же наследник Бильбо, нашедшего Кольцо.
— Милый Бильбо, где-то он сейчас? — сонно пробормотал Фродо. — Вот бы рассказать ему о наших похождениях, посмешить старика. «Корова пляшет…» — Фродо хихикнул. — А бедный старый тролль…
С этими словами хоббит уснул.
Фродо обрел пристанище в последней обители покоя и мира к востоку от Моря. В доме, где, по рассказам Бильбо, радовало все: еда, питье, песни, стихи, дружеские беседы и одинокие размышления. Само пребывание под этим кровом врачевало усталость, страх и тоску.
Под вечер хоббит проснулся снова и на сей раз почувствовал, что валяться в постели ему больше невмоготу. Вот перекусить, попить, а потом спеть песенку-другую да потолковать о дорожных приключениях было бы в самый раз. Вскочив с кровати и к великой своей радости обнаружив, что рука слушается его почти так же, как до ранения, Фродо огляделся по сторонам и увидел сложенную стопкой новую одежду из зеленой материи, не иначе как сшитую, пока он лежал без сознания. Надел — оказалась впору. Глянув в зеркало, Фродо с удивлением отметил, что теперь, похудевший и подтянутый, он больше походит не на покидавшего Хоббитанию солидного господина Беббинса, а на юного племянника Бильбо, любившего гулять с дядюшкой по лесным тропкам. Вот только глаза смотрели не по-молодому задумчиво.