— Вы поговорили с Паули? — спросил Боденштайн.
— Нет. — Захариас покачал головой. — Когда я увидел девушку, то испугался. Официально ведь я противник Паули. Я не хотел, чтобы нас с ним видели вместе.
Боденштайн пристально посмотрел на Захариаса и поверил.
— Мы можем вас отпустить.
— Нет, — тут же возразил старик, к удивлению Боденштайна. — Пожалуйста, не надо!
— Простите, не понял?
— Здесь мне спокойнее. — Захариас опустил голову. — Как вы думаете, почему я захотел переговорить с вами без адвоката?
— Скажите мне, я был удивлен, — попросил Боденштайн.
— Адвокат, который должен был меня защищать, работает на моего зятя.
Зандер провел рукой по волосам дочери и встревоженно взглянул на Пию.
— Свения уже знает? — тихо спросил он.
Лукас с громким то ли всхлипом, то ли стоном опустился на ступеньки и закрыл лицо руками. Пия заметила у него свежую белую повязку до локтя. Антония отпустила отца, села рядом с Лукасом и обняла его обеими руками. Парень уткнулся ей в плечо. Пия увидела, что слезы бегут по его щекам. Зандер спустился по ступенькам в зимний сад. Он вспотел от волнения, выглядел разбитым и подавленным.
— Давайте пройдем в сад, — предложил он и вышел наружу через стеклянную дверь.
Пия проследовала за ним. У стены дома в больших кадках росли помидоры, на клумбах цвели гортензии, пьяняще сладко пахли плетистые розы.
— Какой паскудный день! — сказал Зандер. — Я только что из больницы. Дромадер укусил Лукаса и чуть не отхватил ему пол руки на глазах у детской группы! Но на самом деле ему повезло. Если бы рядом не было воспитателей, он пострадал бы больше.
Пия взглянула в зимний сад, где на ступеньках обнявшись сидели Лукас и Антония, горюя о погибшем друге. Зандер присел на низкую стенку, отделявшую террасу от сада.
— Что случилось с Йонасом? — спросил он и посмотрел на Пию.
— Мы нашли его висящим в петле, — ответила она. — Видимо, была жестокая борьба, в ходе которой Йонас укусил своего убийцу. Между зубами были обнаружены частицы человеческой кожи.
У Зандера вытянулось лицо.
— О господи! — пробормотал он. — Как это все приняла Свения?
— Она убежала, — ответила Пия. — Мне показалось, она испугалась.
— Да, она совершенно растеряна, — согласился Зандер. — С тех пор как попала в компанию этого злосчастного Паули, она совершенно переменилась. Я уже начинаю серьезно беспокоиться о девочках.
— И не без оснований, — серьезно заметила Пия. — Два убийства в ее самом ближайшем окружении, и к тому же Свения была у Паули как раз перед тем, как его убили. Жаль, что она ничего мне об этом не рассказывает.
Зандер запустил пальцы в свои густые темные волосы, а потом оперся локтями на колени.
— Что же делать? — произнес он мрачно, обращаясь скорее к себе, чем к Пии. — Я не могу запретить Тони общаться с ее друзьями, как бы мне этого ни хотелось. Ведь тогда она станет с ними встречаться тайком и начнет меня обманывать.
И пока он говорил, Пия почувствовала, что ее мысли очень далеки от расследования, которым она занимается. В присутствии Кристофа Зандера ее сердце начинало биться сильнее, и это ее беспокоило. Уже давно, очень давно никакой мужчина не вызывал у нее подобной реакции. Внезапно и совершенно неотвратимо она поняла, почему не даст Хеннингу второго шанса. Она не хотела больше возвращать что-то прежнее и знакомое, она стремилась навстречу новому чувству; сердце ее колотилось, колени подкашивались, но она хотела страсти и неизведанного. Годами Пия лгала себе, полагая, что довольна и удовлетворена рутиной собственной жизни. Это не так. Или теперь стало не так.
— …все во мне противится тому, чтобы Тони общалась с такими людьми, как Йонас.
Слова Зандера вернули Пию к действительности.
— Что вы имеете в виду — «такими людьми, как Йонас»? — спросила она.
— Избалованными, эгоистичными хамами. Никого не уважающими и ничего не чувствующими, только и выискивающими, как бы побольнее ударить. — В голосе Зандера слышался горький сарказм. — Родители пытаются засыпать их дорогими вещами, чтобы успокоить свою нечистую совесть.
— Насколько хорошо вы были знакомы с Йонасом?
— Он часто бывал здесь со Свенией.
— И?
— Что «и»?
Он посмотрел на нее, и взгляд этот пронзил Пию насквозь.
— Какое впечатление у вас о нем сложилось?
— По всей вероятности, неправильное. Я подумать не мог, что он способен на эту историю с фотографиями в Интернете и почтовой рассылкой. Это показывает, каким человеком он был на самом деле. Эти дети совершенно не понимают, что правильно, а что нет, не уважают ничьих чувств, не признают ни границ, ни моральных ценностей.
— Но у Йонаса как раз были важные для него ценности, — возразила Пия. — Он выступал против строительства этой трассы и за защиту окружающей среды.
— С чего это вы взяли?
Пия рассказала о компьютерной симуляции, которую сделал Йонас. Зандер смотрел на нее с сомнением.
— Вы знали, что Свения беременна? — спросила она.
— Да что вы! — На лице Зандера появилось выражение полной растерянности.
— Она узнала об этом в прошлый вторник, — сказала Пия. — Полагаю, что именно поэтому она и отправилась в тот вечер к Паули. Наверное, ей нужен был совет.
— Исключительно от него! — Зандер пренебрежительно фыркнул и покачал головой. — Будто его интересовали другие люди.
— Во вторник Свения и Йонас поссорились, — продолжала Пия. — В субботу они снова повздорили, в воскресенье она его не видела, в понедельник в Интернете появились картинки. А вечером он был мертв.
Зандер смотрел на Пию.
— К чему вы клоните?
Кирххоф старалась не смотреть на него, боясь, что он прочтет все ее чувства к нему по глазам. И при этом сердилась на себя за то, что не может сохранить дистанцию.
— Снимки в Интернете должны были доказать, что Свения ему изменила. Если же он знал, что вовсе не он отец будущего ребенка, это объясняет всю историю с веб-сайтом Свении и мейлами ее знакомым и родственникам. Ревность. Месть.
Несколько минут они молчали.
— Папа?
На террасе появилась заплаканная Антония. Зандер обернулся к ней.
— Можно я пойду с Лукасом? Он совершенно убит.
— Конечно. Только возвращайся не поздно.
Зандер кивнул и помолчал, провожая ребят взглядом, потом со вздохом сказал:
— Лукас сказал мне сегодня утром, что хочет прервать практику.
— Работа в «Грюнцойге» ему тоже больше не светит, — ответила Пия. — Думаю, что после оглашения завещания Паули Эстер Шмит вряд ли скажет Лукасу хоть одно доброе слово. Паули оставил Йонасу и Лукасу пакет акций стоимостью примерно в восемьдесят тысяч евро.
Зандер от удивления чуть рот не раскрыл.
— Непостижимо! Когда старик ван ден Берг узнает, он обалдеет!
— А кстати, насколько хорошо вы знаете отца Лукаса?
— Довольно неплохо, — ответил Зандер. — Он член попечительского совета зоопарка. И мы почти соседи.
— Вы знали, что отцов Йонаса и Лукаса связывают деловые отношения?
— Весьма вероятно. — Зандер внимательно посмотрел на Пию. — Ван ден Берг — член правления банка, отец Йонаса — председатель правления крупной фирмы. Такие люди обычно знакомы друг с другом.
— Он председатель наблюдательного совета холдинга Бока, — сказала Пия.
— Большие боссы любят совмещать прибыльные должности, — ответил Зандер. — А что может быть прибыльнее, чем пост председателя наблюдательного совета?
— Конечно! — Пия улыбнулась. — Но меня интересует, почему ван ден Берг решил оставить эту должность.
— Хотите, я его спрошу? — предложил Зандер совершенно серьезно. — Я увижу его сегодня вечером.
Пия на минуту задумалась.
— Ну, разве что вам представится случай завести разговор на эту тему.
— Думаю, в свете происходящих событий это будет несложно, — ответил Зандер.
Пия взглянула на часы. Они вернулись в зимний сад и прошли через дом. Анника усердно гладила, ребенок сидел в манеже и с чем-то играл. Когда Зандер вошел в комнату, малыш принялся поднимать решетку.