Обещанный элемент фантастики будет состоять в том, что одним из действующих лиц короткого повествования о событии наших дней явится покойный писатель-классик.
А теперь слушайте рассказ, который может оказаться более кратким, чем вводная часть, или, проще сказать, преамбула.
Был прекрасный летний вечер. К сожалению, я не помню, ходят ли на охоту по вечерам. Для верности скажем так: было прекрасное раннее утро. Совершив приятную прогулку по берегу реки, Тютин решил искупаться. Разделся и, слегка поёживаясь от утренней прохлады, он прыгнул с песчаного бережка и поплыл. «Славное нынче утро, — думал Тютин, сильными взмахами рук рассекая тихую воду, — стрекоза пролетела, а вон реактивный самолёт в небе белый след оставил».
То ли устал Тютин, то ли не рассчитал сил своих, но начал бедняга тонуть.
И надо же было случиться, что шёл в тот час по берегу красивый, рослый старик с румяным лицом. Старик нёс в руке ружьё, рядом шла охотничья собака.
Если бы Тютин больше читал, он бы, разумеется, сразу вспомнил портрет писателя И. С. Тургенева, помещённый в первом томе его полного собрания сочинений. Но Тютин значительно меньше читал, чем говорил.
И потому вместо того чтобы поднапрячься и крикнуть: «Иван Сергеевич, помогите, тону!» — крикнул: «Товарищи, разрешите мне коротко остановиться!»
— Постой-ка, Трезор, — сказал Тургенев, — этот господин вознамерился что-то сказать.
Остановился охотник, села собака, а терпящий бедствие Тютин тем временем говорил, побулькивая и выплёвывая тёплую речную воду:
— Разрешите мне коротко остановиться и поставить вопрос ребром. Ситуация, товарищи, складывается так, что, находясь под влиянием не изученной в должной мере водной среды, я имею тенденцию углубиться в этот вопрос с возможностью последующего невыхода наружу. Не буду долго останавливаться на истории вопроса, так как налицо чересчур высокое потребление воды на душу населения и речь моя имеет тенденцию утратить необходимую для народа разборчивость…
— Ты понимаешь, Трезор, о чём изволит говорить этот господин? — спросил Иван Сергеевич у своей верной собаки.
Трезор пожал ушами.
А тонущий Тютин, вместо того чтобы огласить окрестности кратким и исчерпывающим восклицанием: «Тону! Спасите!», хлебнув новую порцию воды, продолжал:
— Современная обстановка складывается в таком аспекте, что с каждым новым погружением я добиваюсь всё большей и большей глубины. Таким образом, товарищи, у меня уже сложилась реальная перспектива нырнуть последний раз только в одном направлении, а именно туда…
— Не понимаю, решительно не понимаю, что желает выразить словами этот господин, — сказал Иван Сергеевич и, тихонько свистнув собаке, пошёл вдоль берега и скрылся в кустах.
Итак, Тургенев ничего не понял.
И утонул бы незадачливый герой рассказа, кабы не счастливый случай.
По соседству катался на лодочке некий молодой человек, понаторевший на профсоюзной работе и знавший толк в канцелярской речи. Услышав совсем уже неразборчивые рулады Тютина, молодой человек направил лодку куда надо и сказал:
— Моя фамилия Мармуев. Если вы, товарищ, так резко ставите вопрос, то назрела острая необходимость оторвать вас от губительного влияния засасывающей вас среды. И моя задача на сегодняшний день состоит в том, чтобы поднять вас на более высокий уровень. Я кончил, — сказал молодой человек и вытащил Тютина ещё живым, но ещё не научившимся ясно выражать свои мысли.
Убедившись, что моему герою больше ничего не угрожает, я с сознанием исполненного долга завершаю на этом своё реалистическое сочинение с лёгким налётом фантастики.
Смейся, паяц
Спектакль шёл нормально. Эпизод «производственное совещание» разворачивался в лучшем виде. Мотылёв, создавший образ технолога, исполнил свой монолог с большой внутренней силой.
Я выступал в роли передового токаря Василия Гнутова, у которого на заводе всё в полном ажуре. Приспособление, предложенное Гнутовым, получило авторитетное одобрение. Человеку бы, как говорится, жить да радоваться. Ан нет!.. Драматург поставил перед собой цель испытать Василия Гнутова на прочность.
Не согнётся ли он, не сломается ли, когда в момент своего наивысшего взлёта узнает печальную весть о том, что его верная супруга Варвара совершенно неожиданно решила бросить своего Василька и уехать к матери в Воронежскую область.
Опытный драматург пожелал столкнуть общественное с личным. Для этой цели он как раз и выбрал сцену производственного совещания, когда в самом конце Гнутову приносят записку от его Варвары.