— Стопроцентно.
— «Не верю!» — говорил Станиславский.
— Попрошу Рябцева не демонстрировать свой высокий культурный уровень, — сказал Мыльников. Ещё раз говорю вам — всё будет сделано. Клянусь. Голову даю на отсечение.
— Не подведёшь?
— Человек дал слово и даёт голову на отсечение, — сказала Лида Меньшова, с уважением посмотрев на Мыльникова.
— В наш век такое предложение ни к чему не обязывает, — сказал Рябцев.
— Почему же? — обиделся Мыльников. — Вас, может, и не обязывает, а лично меня обязывает.
— Это уже интересно, — сказал Микеладзе. — Но я хотел бы знать, как ты выйдешь из положения, если опять всех подведёшь?
— Я выполню своё обещание, — сказал Мыльников и в голосе его прозвенел металл.
— Хорошо. Ладно, — сказал Карманов. — Значит, я с твоего разрешения доложу директору института, что ты дал слово и отвечаешь головой.
— Всё правильно, — подтвердил Мыльников.
— Запомните сегодняшний день. — Микеладзе указал на календарь. — Через десять дней мы будем свидетелями или торжества науки и техники, или небольшого жертвоприношения.
— И в первом и во втором случае, — добавил Рябцев, — надо не забыть пригласить товарищей из телевидения.
Ровно через десять дней Мыльникова вызвал директор. Войдя к нему в кабинет, Мыльников поклонился, сел в кресло и отрешённо огляделся по сторонам.
— Товарищ Мыльников, — сказал директор, — пока вы не начали оправдываться и, как всегда, ссылаться на объективные причины, скажу вам, что это полная безответственность. Заведующий лабораторией представил докладную, что вы опять всех подвели и задержали сдачу работы. Так это или не так?
— Так.
— А вы ещё заявили, что даёте голову на отсечение.
— Заявил.
Мыльников покосился на директора в надежде увидеть на его лице хотя бы подобие улыбки, но не увидел её. Директор был строг и официален.
— Что же с вами делать, товарищ Мыльников?
Ничего не ответив, Мыльников поправил галстук, после чего молитвенно сложил руки и устремил в потолок долгий, немигающий взгляд.
— Что же с вами делать? — повторил директор.
— Николай Николаевич, — тихо сказал Мыльников, — я не стану оправдываться. Могу сказать вам одно — я твёрдо решил сдержать своё слово…
— То есть?
— Я принёс голову на отсечение.
— Ах, вы ещё острить изволите?
— А я не острю. Я целиком и полностью отвечаю за свои слова. Раз я обещал, я должен выполнить обещание… Вы меня не жалейте. Не надо. Конечно, лично вы у меня голову отсекать не станете, это, как говорится, не ваша функция, но вы должны понять, что морально я готов. Пожалуйста.
— Что — пожалуйста? Что?..
— Ещё раз вам говорю — я принёс голову на отсечение.
— Это у вас такой юмор, да?
— Мне не до юмора. Всё решено. Я только не знаю, это, видимо, нужно как-то юридически оформить… Мне тридцать три года, ни жены, ни детей… Коллектив лаборатории проводит меня в последний путь…
Директор выслушал его и сказал:
— Мне думается, что юридически оформить это будет несложно. Проведём приказом по институту.
— То есть? — насторожился Мыльников.
— За невыполнение задания, за халатное отношение к работе и так далее.
— Понимаю, — горестно усмехнулся Мыльников, — но всё это будет уже без меня…
— Нет. Это будет ещё при вас.
— Понятно, — сказал Мыльников, покидая кабинет директора с головой на плечах и с выговором в приказе.
Тут у нас недавно один товарищ прославился — Зюзин Эдуард Павлович.
Вы, наверное, думаете, он что-нибудь изобрёл, оперу сочинил в трёх действиях или слетал на небывалую высоту. Нет. Наш Зюзин Э. П. добился славы совершенно на другой основе. Он достиг её, как говорится, исключительно своим ходом.
Сейчас я коротко изложу, как это всё получилось.
Шестого августа, в четверг, вышел он из учреждения с целью пообедать в столовой. Закончив обед из трёх блюд, Зюзин видит, что есть ещё время. Тогда он думает: «Махну-ка я на ту сторону, куплю в киоске журнал «Здоровье» и прочитаю статью про органы внутренней секреции».
Только он успел перейти улицу, а точнее говоря, проспект, подходит к нему молодой человек и говорит:
— Позвольте вас поздравить!
— С чем?
— Что остались живы. Вы посмотрите — какое движение, сколько машин! Если бы вы видели со стороны, как вы переходили улицу.
Зюзин говорит:
— Жаль, конечно, что не видел. Возможно, интересное было зрелище.
Молодой человек говорит:
— В будущую среду вам представится счастливая возможность взглянуть на себя со стороны, увидеть, как это было, и сделать соответствующие выводы.