Васька не стал дожидаться, пока он поднимется. Дав газ и крутанув руль, котёнок помчался по Немытому переулку, ругая себя за то, что не отправился на задание пешком.
Сгоряча он даже пролетел зелёный контейнер с белым человечком, но сразу вернулся, нашёл подходящее укрытие для своей машины и оглядел дом.
«Вот водосток, – шептал Васька, – а вот два окна возле него… Ну, и в каком же из них синяя вазочка? Ага, вот… Только цветов в ней нет. Интересно, вазочка с цветами и вазочка без цветов – это одно и то же или нет?» Окно было закрыто. Васька запрыгнул на толстую газовую трубу, проходившую под окнами, а затем на подоконник и заглянул в комнату. Освещённая комната казалась пустой, но, приглядевшись, Васька увидел на кресле свернувшийся пушистый клубок. Он осторожно постучал лапой в стекло. Клубок не шевельнулся. Тогда Васька постучал громче и позвал: «Фантик, а Фантик!..» Клубок медленно развернулся и уставился на Ваську парой жёлтых глаз.
– Открой окно! – крикнул ему Васька.
Фантик подбежал к окошку и очень ловко отворил его.
– Я из Организации Смелых Котят, – сказал Васька. – Ты чего это на связь не выходишь?
Фантик страдальчески скривился.
– Болею я… Понимаешь, брат, польстился на селёдочную голову в нашем переулке, – признался он. – И на что она сдалась мне, домашнему коту? У моих хозяев для меня разве что птичьего молока нет. Так нет, захотелось чего-нибудь экзотического… И вот – теперь каждые два часа клизма. Ладно, погоди минутку, отнесёшь донесение.
Фантик спрыгнул в комнату и почему-то полез под низкий шкаф. Там он некоторое время шелестел бумагой и наконец появился, держа во рту исписанный листок.
– Вот, – протянул он Ваське бумажку, – в перерывах между клизмами составил. Отнеси нашим, это очень важно.
– Фантик! Где ты, мой бедненький? – раздалось откуда-то из прихожей. – Мама идёт тебя лечить!..
Фантик испуганно скукожился и поджал хвост.
– Удирай отсюда, – шепнул он Ваське. – Тут сейчас такое начнётся!..
Зажав документ в зубах, Васька прыгнул на газовую трубу, оттуда – на асфальт и вприпрыжку понёсся к своему замаскированному автомобилю.
Донесение Фантика
Васька решил ехать прямо домой, а утром отнести документ в Организацию Смелых Котят. «Всё равно уже поздно, – рассудил он. – Все домашние котята ушли к своим хозяевам, а бездомные спят в штабе».
Дома Васька развернул листок, исписанный Фантиком, и увидел стройные ряды красивых букв. «Надо же, – с завистью подумал котёнок, – я-то когда так научусь?» Он положил было документ на стол, но потом вспомнил о тайнике Фантика и тоже решил принять меры предосторожности. Васька забрался под диван, в самый дальний угол, куда не проникала щётка пылесоса. Там он сунул листок в большое кучерявое облако пыли и удовлетворённо чихнул: тайник был надёжный.
А ночью пошёл ливень. Где-то совсем близко сверкали молнии, взрывы грома накатывали один на другой… Ваське стало так страшно, что он полез было к Диме под одеяло, но вовремя спохватился – взрослый котёнок, бояться стыдно… Тогда Васька поплотнее свернулся, накрыл мордочку хвостом и незаметно для себя уснул.
Проснулся котёнок поздно. Дождь давно закончился. Через оконное стекло Ваську пригревало осеннее солнце. По дому разносился запах жареных пышек, и Васька потрусил в кухню.
Там возле плиты, что-то напевая, стоял папа в переднике. На краю стола сидел Кеша и терзал свою пышку так, что крошки от неё летели во все стороны.
– Здорово, Мурзикович! – приветствовал Ваську папа. – Долго спишь. Твой друг уже наелся пышек и ушёл в школу.
– Я, дядя Лёша, вчера поздно с задания вернулся, – объяснил Васька.
– Ну как, выполнил задание?
– Выполнил, дядя Лёша.
– Тогда давай, садись за стол, – велел папа. – Задание-то сложное было?
– Не то слово. Смертельно опасное, – ответил Васька, вспомнив встречу с подвыпившим дяденькой в Немытом переулке.
Папа быстро соорудил сиденье для Васьки: на самый высокий табурет положил несколько толстых книг. Это было Димино изобретение, оно позволяло Ваське сидеть за столом вместе со всеми и одновременно служило мерилом того, как Васька растёт. Два месяца назад ему требовалась пирамида из семи книг, а сейчас уже хватало четырёх.
– Ну, как тебе мои пышки, Василий? – спросил папа.