– Высыхайте, грейтесь, сейчас я вскипячу вам молока, – сказала мама и быстро пошла в кухню.
В комнату впорхнул Кеша. Он подлетел к Ваське, но вдруг заметил чужого котёнка и, трепыхая крылышками, завис в воздухе, словно колибри.
– Тебе чего? – не слишком дружелюбно спросил Васька.
Кеша приземлился на пол и вытянул шею в сторону Бантика.
– Кто это? Кто это? – резким голосом закричал он.
– Не видишь, что ли? Котёнок, – буркнул Васька. – А ты думал, крокодил?
– А это кто?! – потрясённо спросил Бантик, не сводя глаз с голубой говорящей птички. Он никогда прежде не видел таких.
– Да так, один заморский болтун… Давай, лети отсюда, дай нам отдохнуть.
Васька растянулся на газетах и с наслаждением почувствовал, как его тело, сжавшееся от холода в комок, понемногу расслабляется и кровь снова бежит по жилам. Блаженная истома охватила Ваську, и он закрыл глаза.
Когда Димина мама принесла в комнату кипячёное молоко, котята уже спали мёртвым сном.
…Васька проспал пять часов. Проснувшись, он увидел, что солнце в окне уже понемногу клонится к горизонту, заливая комнату приятным розовым светом. По-прежнему ровно шумел калорифер. Из кухни доносились приглушённые голоса Димы и его мамы.
Васька убедился, что он совершенно высох и нос у него не заложен, и скосил глаза на Бантика. Теперь, когда тот спал рядом, Васька наконец смог рассмотреть своего недавнего противника.
Первым, что бросилось Ваське в глаза, была худоба и какая-то неухоженность Бантика. «Наверное, он бездомный, – с невольной жалостью подумал Васька. – Но кто же тогда нацепил ему на шею этот дурацкий бант?»
Вдруг по телу спящего котёнка прошла судорога, и он осторожно приоткрыл один глаз.
– Не спишь? – спросил Васька. – Ты зачем Золотую Сосиску украл?
Бантик застонал и закрыл глаз.
– Да ты не бойся, ничего я тебе не сделаю, – сказал ему Васька, – и за сегодняшнее прости, пожалуйста… Я просто не понимаю, зачем тебе это было нужно? Ты… ты, наверное, очень хотел есть?
– Хотел, – слабо отозвался Бантик. – Но дело не в этом…
– А в чём же? – совсем растерялся Васька.
– Понимаешь, мне всегда хотелось сделать что-нибудь выдающееся, – признался Бантик. – Чтобы мною восхищались, чтобы меня любили…
– Разве тебя никто не любит? – всё больше удивлялся Васька. – У тебя нет хозяина?
– Да как сказать, – загадочно ответил Бантик. – Вообще-то есть, но ему до меня никакого дела…
– Кто же твой хозяин? – допытывался Васька.
– Поэт, – нехотя ответил Бантик.
Васька подпрыгнул чуть не до потолка.
– Как поэт?! И ты поэт, и он поэт?.. Это что же у вас там такое творится?
– Настоящий поэт, конечно он, – всё так же неохотно проговорил Бантик. – Он и стихи на выступлениях читает, к нему поклонницы приходят и ещё эта… как её… Багема!..
– Надо же, настоящий поэт!.. – не мог поверить Васька. – Вот повезло тебе!..
Бантик с горечью усмехнулся:
– Это тебе повезло, что твои хозяева не поэты, а нормальные люди. Ишь как о тебе заботятся… И даже обо мне… А я у своего хозяина ни разу в жизни молока не пил.
– Как ты сказал? – Васька подумал, что ослышался. – А твой хозяин – он что пьёт?
– Водку он пьёт, – угрюмо ответил Бантик, – а ещё пиво… А закусывает разной гадостной рыбой. Вот рыбы у меня в жизни было предостаточно.
– Слушай, дай честное слово, что ты не врёшь, – потребовал Васька.
– Подумаешь, честное слово! Зачем мне врать-то? Говорю же тебе, сидит всю ночь со своей Багемой и пьёт пиво… И курит так, что ничего в кухне не видать…
– А Багема – это кто? – опасливо спросил Васька, которому при этом слове представлялось какое-то чудовище с огромным количеством рук, чтобы можно было одновременно пить пиво, есть рыбу, курить и творить ещё массу недостойных и предосудительных дел.
– Да такие же поэты, как он, – ответил Ваське Бантик. – Поэты, художники, артисты… которые пиво любят, а спать по ночам не любят. И вот сидят до утра: сперва стихи читают, спорят о чём-то, потом песни петь начинают… А бывает, что и передерутся… Но это ещё ничего. Хуже, когда хозяин вообще на несколько дней из дому уходит. Выгонит меня на улицу, запрёт квартиру и скажет: «Ну, иди, набирайся впечатлений от жизни». И начинаю я скитаться по помойкам…
– Куда же он уходит? – полюбопытствовал Васька.
– К Багеме своей и уходит… Или к поклонницам, – равнодушно ответил Бантик и принялся вылизывать себя.
– Никогда бы не подумал, что поэты такие, – задумчиво проговорил Васька и вдруг пристально посмотрел на Бантика. – Зачем же ты в поэты подался, а?