— Тебе не обидно, что тебя дразнят Красным Мики? — спросил вдруг Имре.
Миклош пожал плечами:
— Пусть дразнят… Вырасту, тоже коммунистом буду.
— А хочешь, чтоб и я стал коммунистом? Чтобы мы подружились?
— Хочу, — тихо, но твердо произнес Миклош.
2
Жига Балла и его жена уже отобедали, но все еще сидели за столом, поджидая Имре. Войдя в комнату, мальчик почтительно поздоровался, но ему никто не ответил. Красивая худощавая женщина бросила взгляд на стенные часы.
— Где ты шлялся?
— Я не шлялся, — буркнул Имре, ставя ранец на тумбочку в углу.
— Во сколько закончились уроки?
— В час.
— А сейчас сколько времени? — вступил в разговор Жигмонд Балла, наливая себе в бокал вина. — Взгляни-ка на часы.
Имре покосился на стену.
— Ну, два.
— Школа в десяти минутах ходьбы от дома, — заметила белокурая голубоглазая женщина. — А ты еще смеешь утверждать, что не шлялся. Ты еще и врешь?
Она произнесла это пронзительным тоном, едва не срываясь на крик.
Имре покраснел.
— Я не вру, — решительно заявил он.
— Ежели не шлялся, то где же, черт побери, ты был? — вопрос дяди прозвучал мягче и дружелюбнее.
— С другом разговаривал.
— С другом? Смотрите-ка, у него уже дружок объявился. Всего несколько дней как в школу пошел, однако успел приятелем обзавестись. — Ирма визгливо рассмеялась. — Ну и кто же стал твоим дружком у нас в Бодайке?
Имре молча уставился на стену комнаты, увешанную картинками на библейские сюжеты. С каждой из них глядел кроткий лик Иисуса Христа.
— Тетя Ирма, кажется, задала тебе вопрос, — повысил голос Жига Балла.
— Моего друга зовут Миклош Зала, — отчеканил мальчик, заложив руки за спину.
Ирма вскочила, будто ее ужалила оса. Побагровев, она что-то буркнула по-немецки, а потом, снова перейдя на венгерский, заорала:
— Этого еще не хватало! Нашел с кем связаться! С сынком тюремного отребья!.. Жига, ты слышишь?
— Слышу, слышу… Только не пойму, какого черта ты так раскудахталась? — Балла в сердцах залпом опорожнил бокал. — Откуда, к дьяволу, бедному мальцу знать, кто такой Зала? Ты ему объясняла? — И, не услышав ответа жены, заключил: — Вот так-то!
Наступила секундная пауза. Внезапно тишину нарушил Имре:
— А я все знаю.
Жига Балла поднялся и подошел к мальчику. Это был могучий мужчина тридцати одного года от роду, в самом расцвете сил. Указательным пальцем он подкрутил черные усы, обжег мальчика взглядом.
— Ну, так что же ты знаешь? Мы слушаем.
Имре, не дрогнув, ответил.
— Отец Миклоша в тюрьме сидит. В Сегеде.
Балла подступил к мальчику вплотную.
— А может, ты знаешь, и за что его посадили?
— Знаю! — дерзко выпалил Имре. — Потому что он коммунист.
Женщина изумленно посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на мальчика.
— И после этого ты продолжаешь утверждать, что Миклош Зала — твой друг? — вымолвила она наконец.
— Да, он — мой друг, — упрямо ответил Имре. Он непроизвольно взглянул на обеденный стол и только сейчас почувствовал, как сильно проголодался. — Можно поесть чего-нибудь?
— Нет, — отрезала женщина. — Пусть тебя кормят там, где ты шлялся. В следующий раз не будешь опаздывать к обеду.
Имре ушам своим не поверил. Он попросту не понимал, что произошло. Ни разу в жизни еще не бывало случая, чтобы дома его не накормили обедом. Конечно, жили они с родителями бедно, но все же никогда не голодали.
— Так мне не будет обеда? — удивленно переспросил он.
— Сегодня — нет. Считай, что ты наказан. Хорошенько запомни: в этом доме раз и навсегда установлен порядок, который никому не дозволено нарушать.
— Но я хочу есть.
— Верю. Значит, надо приходить вовремя, — в голосе женщины появился металл. — И заруби себе на носу: пока ты живешь у нас, не смей водиться с Миклошем Залой!
— Буду водиться! — вспылил мальчик. Голос его дрожал от волнения и горечи. — Я сам знаю, с кем мне дружить.
— Ну, хватит! — рявкнул Жига Балла, словно кнутом щелкнул. — Попридержи язык. Покуда ты ешь наш хлеб, делай, что тебе говорят! И чтоб я от тебя больше слова не слышал! Переодевайся — и марш за уроки! А потом тетя Ирма найдет тебе дело. В нашем доме не должно быть трутней.