— Знаю, — ответил Чухаи. — Поэтому мы и ухватились за твою кандидатуру. Пора навести там порядок.
— Но я не могу, — сказал Имре. — Я даже не знаю, с какого конца подступиться. Похоже, что я с треском провалюсь на этом поприще.
— Пока я с тобой, Имре, тебе бояться нечего, — твердо произнес Чухаи. — Я в курсе всех проблем. Ничего нового ты мне не сказал. Возьми себя в руки и попробуй мыслить практически, исходя из конкретных задач. Сейчас любой правильный шаг принесет осязаемые результаты. Частичные, конечно, но ведь из частей и составляется целое. Ты должен подготовить четкую концепцию, обозримый план мероприятий, осуществимую программу действий. Тебе даны все полномочия. Партийный комитет поддержит любое твое начинание, даже если придется пойти на конфликт с руководством управления. Нелегкое это дело, я знаю. Большой труд не может быть легким. Но под лежачий камень вода не течет. Так что, Имре, засучи рукава и берись за работу.
Имре Давид ничего не ответил.
5
Если бы Миклош Зала вел дневник, то события последних десяти лет он описал бы коротко, начав такими словами: «Вчера, пятого марта, мне исполнилось сорок три года. Терезе сейчас тридцать один, нашему сыну Миклошке в феврале стукнуло шесть. Мы все еще живем в чердачной времянке, и вот уже случилось то, чего я так опасался. Миклошка заболел астмой. По мнению врача, ему требуется перемена климата и нормальное жилье. Боюсь, что у Терезы окончательно сдадут нервы. Иногда она впадает в такое отчаяние, что с ней просто невозможно разговаривать. Конечно, причиной тому не только плохие жилищные условия и болезнь Миклошки, но и смерть отца, которого она очень любила. Я ее хорошо понимаю, старик действительно был глубоко порядочным человеком, достойным всяческого уважения. Тереза до сих пор не может прийти в себя после безвременной кончины отца. Каждую неделю они с матерью ходят на его могилу, и в таких частых посещениях кладбища есть уже какая-то патология. Но об этом с ней нельзя заговаривать.
Работает она на прежнем месте, но уже начальником финансового отдела. Гордится своими успехами и частенько заявляет, что скоро заткнет меня за пояс. Что ж, это вполне возможно. Пока в тресте делает погоду Каплар, мне нечего рассчитывать на светлое будущее. Конечно, я сам виноват в создавшейся ситуации. Мне бы пойти на компромисс, приспособиться к обстоятельствам, научиться маневрировать. Но как-то не получается. Не способен я из корыстных побуждений водить дружбу с людьми, к которым не испытываю уважения. За эти десять лет я часто задумывался над тем, что, кроме Имре, у меня нет друзей. Хотя последние годы мы с ним видимся редко — встретимся где-нибудь на совещании или конференции, обнимемся, похлопаем друг друга по плечу, договоримся встречаться семьями, и опять все идет по-старому. Имре не стремится изменить это положение, я тоже. Знаю, что Тереза недолюбливает его, а рядом с Евой просто чувствует себя не в своей тарелке. Вероятно, и Ева от нас не в восторге. Но я считаю, что глубина и искренность дружбы определяются не количеством встреч».
Миклош Зала был прекрасным работником, и директор фабрики Тибор Сигети частенько ставил его в пример другим. Когда год назад Миклош вместе с главным инженером Артуром Бартой подготовил план реконструкции фабрики, все понимали, что именно он выполнил львиную долю этой работы. Неделями сидел в бюро технической документации, досконально изучил последние новинки прядильно-ниточного производства, делая расчеты, оценивая, сравнивая, и, наконец, составил проект плана с указанием, какие именно станки и конвейерные линии следует приобрести в первую очередь. Рассчитал он и экономический эффект от внедрения новой техники. План скорректировали, и было получено разрешение на закупку станков в Швейцарии. Это было дорогое удовольствие: пятнадцать станков стоили около двухсот миллионов форинтов. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы Миклоша включить в состав делегации, отправлявшейся в Швейцарию. «В этом нет никакой необходимости», — заявил руководитель делегации Каплар. Собственно говоря, Миклош не очень-то и рвался в эту поездку, ему не хотелось оставлять Терезу и Миклошку одних. Но он сказал Сигети, что непременно надо взять специалиста по компьютерной технике и электромеханика, который отвечал бы за эксплуатацию станков. Сигети поглядел на него, как на привидение.
— Ты это серьезно, Миклош? Может, нам еще взять с собой цирк-шапито?
— Тибор, — сказал Миклош, — эти машины не зря стоят бешеных денег. Ты будешь их обслуживать? Ты будешь закладывать в них программу? Тут специалисты нужны.