Не могу. Не хочу.
Но выхода…. выхода другого не вижу…
…
Скрутиться калачиком на лавочке, скрутиться в бублик — как раньше, как в детстве… прогнать все мысли долой.
… попробовать свободно вздохнуть.
Трезво мыслить.
Трезво?
Циник, "взрослый", ответственный разум, человечек, живущий во мне, давно уже постановил вердикт.
Но смириться я не могу. Не могу…
Что теперь делать?
…
Не знаю, не помню уже толком, что именно толкнуло меня на этот шаг.
Наверно, надежда моего глупого (детского, добродушного) сознания… была слишком крепкой, чтобы вот так вот сдаться.
Если… если и он скажет, что они все правы. Правы… — значит, так тому и быть. Значит, вся та дребедень, лабуда, что люди вталкивают в голову друг другу — чепуха, слова.
Слова — ветреные, возвышенные, и не имеющие никакую связь с (жестокой) реальностью, идеи.
Я иду, бреду, едва волочу ноги… Через полчаса вынырну уже на центральную улицу, а там — там недолго останется… и окажусь на месте.
…
— Девушка, вы это куда?
— Мне нужно увидеть Марата Дюана.
— Ага, уже прям пустил.
— Пожалуйста…
— Ты хоть в зеркало себя видела?
— И что?
— Вали давай, пока я…
(и тут же злобно меня пнул в плечо, выталкивая из помещения)
— Эрн, стой! Я ее знаю!
…
(замерла я — узнала охранника, того самого, что мне прежде помогал)
Привет.
— Привет.
А Марат здесь?
— Да уехал несколькими часами ранее. А с тобой-то что? Ты вся…
— Да ничего…
— Опять проблемы?
— А разве они вообще когда-нибудь заканчиваются?
— Ясно…
Ладно, пошли со мной, в подсобку.
Попробую вызвонить твоего Марата.
…
— Почему ты мне помогаешь?
(криво, невесело улыбнулся)
— Не хочу потом жить с мыслью, что я был причиной того, что тебя задавила машина… или еще чего.
Прости, но у тебя вид — будто тебя только что с креста сняли…
(промолчала)
— Так, через час где-то Кайзек, его зам, должен приехать. А у него есть Дюана номер телефона.
В общем, пока можешь посидеть в кресле.
— Спасибо.
(улечься, свернуться калачиком — и отдаться во всласть отрешенности)
… несмелые шаги ближе — и укрыл меня сверху пиджаком.
— Спасибо…
— Патти,
Патти, проснись!
(едва могу навести фокус)
— П-привет.
— Что с тобой?
…
— Меня с дома выгнали.
(нервно скривился, промолчал)
Вдруг рывок — быстро поднялся. Движение — и тут же меня подхватил себе на руки.
(только и смогла я возмущенно заэкать в ответ)
(нервно сжала в руках пиджак, что едва не свалился на пол)
— Да брось его на кресло…
(спешно подчинилась)
Шаги, шаги, шаги… на выход.
Еще минута — и поставил меня на землю рядом со своим автомобилем.
— … Марат, что ты хочешь…? Куда?
— Домой.
— Говорю же, меня…
— Ко мне домой.
(распахнул заднюю дверку)
— Садись.
— Но…
— Что но?
Садись, давай.
Не торчать же нам целый день здесь, в клубе.
Тягучая тишина. Неловкая пауза.
И почему он ни о чем не спрашивает?
Почему?
Тысяча банальных вопросов, которые обычно задают люди… Хотя бы ради обычного интереса, не говоря уже о желании помочь.
От светофора к светофору… я мерила время и расстояние промежутками меж нашими остановками.
Молчать дальше нельзя. Ибо зачем тогда всё это?
Не затем я пришла, чтобы он меня подобрал, как поганку грибник: до первого прозрения… и тут же вышвырнет назад, долой.
А за советом…
Глубокий вдох. И на очередной такой паузе… выдать слова:
— Я беременна.
(замер, застыл…
… даже малейшая дрожь, игра движений, сопровождающая обычно всё живое, вмиг пропала)
И снова молчит. Ему что… доставляет удовольствие меня ставить в тупик?
Или настолько всё равно?