(живо опустившись на колени, вмиг прилип поцелуем к животу)
— А ничего, что ты меня сильно смущаешь? Может, я, для начала, оденусь?
— Жуй, ото, свою лампуку, и не вмешивайся в разговор других.
— Нет, это уже выходит за всякие рамки! Я теперь еще и "лишняя"…
— Вот видишь, маленький мой, мамка у тебя… — ужасная вредина. Не дай Бог… ты переймешь эту черту. Бррр, даже не думай.
— Ты что ото ребенка настраиваешь против меня? Ща пирогом по макушке получишь!
— Ну вот, началось. Запомни, пацан, так всегда бывает…. когда женщине даешь слишком много власти! Сразу превращается в… зловредную, ворчливую, коварную злюку.
(невольно рассмеялась я на его это "серьезное" возмущение, заявление (совет)… монологом к животику,
но тут же осеклась — я-то ж тут, как бы, обиженная!)
— А? Что? Что говоришь? — вмиг прислонился ухом к моему пупку. — Правильно говорю? Поддерживаешь меня?
Ай.
(вмиг отпрянул)
— Что? — опешила я. — Ты тоже почувствовал?
— Ударил? Да? Ударил меня?
(расхохоталась)
— Правильно, мальчик мой. Заступайся за маму, а то наш Лимончик уже совсем припух от наглости.
— Ах, Лимончик значит?
(пристыжено прикусила я нижнюю губу, наивно захлопала ресницами)
— Прости…
— Нееет, дама моя дорогая, теперь Вы просто обязаны быть… наказанной!
— Нельзя!!!! НЕЛЬЗЯ!!!! — завизжала я на всю глотку (едва ли не давясь смехом), тут же наигранно хватаясь за воздух, как за спасательный круг утопающий,
… но не слушал. Не слушал меня Марат — сжал в своих объятиях… и потащил за собой… из кухни прочь.
Глава Шестьдесят Девятая
Один день "затворничества", один счастливый, безумный день…
… он показался мне настоящим раем.
Но ночь прошла,
… исчезла, растаяла…
и "заботливое" утро торопливо притащило, приволокло вместе с собой (из-за далекого горизонта) новые идеи, стремления… и "приключения"…
…
— Так, что, милая моя, идем на пляж? Море, птички, солнышко…
А?
(глубокий, шумный вздох)
— А скафандр есть?
(едва слышно рассмеялся)
— Есть, есть. Одни скафандры, — ласково обнял, сжал в объятиях. — Патти, ты у меня самая красивая, самая очаровательная, так что стесняться — нечего…
И потом, пусть наш животик подышит свежим воздухом, наконец-то узнает, что такое… соленая морская водичка…
— Так… она, действительно, очень соленая?
(рассмеялся, но затем резко осекся, невольно прикусив губу)
— Нет, Патти, ее просто так, лишь бы подразниться, называли…
— Очень смешно, Марат.
(обижено фыркнула я)
Вот у меня дома…, да и у тебя тоже, вода из крана (особенно в ванной, где та посвежее всегда будет)… немного сладковатая на вкус, и что? Разве… это повод, ее называть "сиропной"? Так и тут…
— Странная… логика.
— Ничего странного не вижу…
— Ну, да… Ну, да…
— Что ты "нудакаешь"? Ща как дам!
(и тут же замахнулась (пугая) локтем поцелить в бок — спешно отскочил, оторвался от меня — улизнул…, гаденыш)
— Ладно, молчу,
молчу… как рыба. Давай, одевай купальник — и…
— Он у меня старый и некрасивый.
(и вновь, обиженная, надулась я)
— А мне нравиться. Но, если хочешь, поехали, пробежимся по магазинам — выберешь, что понравиться.
— А?…Не, нет, не нужно… Там всё такое… дорогое…
— Патти! Какое дорогое? Я всё оплачу.
— Нет, не надо! Мне — этот нравиться!
— Ты же только что…
— То я так сказала…
— Патти!
— Что Патти? Я иду переодеваться…. не мешай…
(спешно вырвалась из его рук, и тут же пошагала, побежала в ванную)
Человек, который лишь в далеком детстве носил платья и юбки, а всю свою остальную сознательную жизнь "посвятил" брюкам, сейчас бы меня непременно понял.
Мама родная, чувство, будто я — голая,
… дурочка, на многолюдной площади,
и все на этот ужас пялятся, смеются…
ЧУ-ЧЕ-ЛО!
И какого черта я напялила этот сарафан?
Вернитесь в прошлое, прошу, и пристрелите меня за одну только мысль… купить это "чудище". Купить, а затем еще и НАДЕТЬ!
Но, то ли еще беда?
Ха!
Впереди самое "сладкое"!
Обещанные "спокойные", "пустынные" пляжи… радовали лишь тем, что здесь было "кое-как возможно" протиснуться между покрывалами, креслами и лежанками отдыхающих.