Обед превращается в отдельную пытку. Родственники Марса обсуждают нас, дают советы и наставления, от которых мне хочется спрятаться под стол. Трудно слушать от посторонних тебе людей советы на глубоко личные темы. Лицо пылает от смущения. На середине трапезы Марс берет меня за руку и немного сжимает, пытаясь придать мне сил. Это выглядит весьма заботливо с его стороны.
Я с благодарностью в ответ сжимаю его руку. Ненавижу его, но сейчас действует правило – враг моего врага - мне друг. Многие родственники Халида Абдулаевича не любят Марса, потому что он не родной ему сын. И на обеденном поле битвы мы союзники.
Повернувшись вправо, нахожу глазами Еву, жадно рассматривающую наши руки. Я охотно переплетаю пальцы крепче, желая показать ей идиллию в нашем браке. Думала, я наивная дурочка?
- Это не поможет. – говорит мне на ухо Марс. – Ева не из ревнивых.
- Да? – поворачиваюсь к Марсу, наваливаюсь чуть на него и потираюсь плечом. Ничего запрещенного. Разве жена не может прикоснуться плечом к мужу? У родственников Марса не принято проявлять теплоту и любовь на людях, возможно они не поймут даже такой мелочи, но сейчас мне хочется позлить Еву. – А у неё есть право ревновать тебя?
В глазах Мирзоева появляется озорной блеск, от которого меня лихорадит. Уголок губ приподнимается в ехидной улыбке, превращающей Марса в мальчишку. Невозможно оставаться равнодушной, когда он такой. Я перестаю нормально дышать. Губы сами собой приоткрываются, ловлю каждое движение Марса.
Изначально маленький спектакль предназначался для противной Евы, но сейчас я напрочь забыла о ней. Не замечаю, как она покрывается пятнами зависти, как нервно теребит салфетку под столом.
И от меня укрывается внимание Рашида, хотя он буравит нас недобрым взглядом.
- Нет. – отвечает сквозь невыносимо длинную паузу Марс. И меня обволакивает жар. Не знаю, что он имеет в виду под этим «нет», но я сижу за столом с его родственниками без трусиков, они как раз сейчас покоятся в кармане брюк Марса. И всё это разогревает меня до температуры плавления без какой-либо игры.
Мирзоев чувствует это, потому что его рука сжимает меня сильнее.
- Раз уж здесь собрались все самые близкие… хочу сделать объявление. – голос Халида Абдулаевича доносится до меня сквозь шум в ушах. Марс выпускает мою руку, поворачивается к отцу, принимая серьёзный вид, будто и не позволял себе пару минут назад право на слабость – лёгкую улыбку. – Я давно подумывал об этом, но всё как-то не было подходящего момента. Мне пора на пенсию. – мужчины за столом выравняли спину, напряженные лица говорили за них. – Моё место займёт Марс. Теперь он семейный человек, скоро у него будут свои дети. А мне пора отдохнуть от работы и заняться домашними делами.
Воздух сгущается от разочарования. Видимо все понимали, что Марс займет место Мирзоева – старшего, но отчаянно этого не хотели.
- Марс не одной с нами крови. – подмечает недовольно тот самый Казбек, что назвал меня убогой сиротой на свадьбе. Он подпирает колено рукой. – Его жена тоже не наша. Как ты можешь просить нас слушать его и подчиняться его решениям?
- Разве я прошу, брат? – Мирзоев старший разводит руки в стороны. – Если ты не уважаешь моего сына, то зачем пришел в мой дом? Дверь там, вставай и уходи. Только помни, уйдя вот так, ты никогда больше не переступишь порог моего дома. Не получишь ни мою, ни Марса, поддержку.
Казбек издал смешок, демонстративно поднялся на ноги, отталкивая ногой упавший стул.
- Больно это мне нужно. Слушаться щенка, женатого на не верной потаскушке.
У меня на теле волосы встают дыбом от электризующегося воздуха. Сглатываю. Марс откидывается на стуле, широко расставляя ноги. Он не пытается показаться расслабленным, наоборот, демонстрирует каждым своим жестом, что принимает вызов.
- Я считаю, что главой семьи должен стать Рашид. Мой сын. Часть нашей семьи. Он ни разу не подвел нас. И невеста от него не сбегала. – Казбек показывает на своего сына всем присутствующим. – Пошли, Рашид. Больше нам тут рады не будут.
Халид Абдулаевич даже бровью не ведет, смотрит на брата с племянником устало, практически безразлично.
Рашид видимо не хотел бы так радикально покидать обед, но подчиняется отцу. Поднимается на ноги, кивком прощается с дядей, проявляя уважение к Мирзоеву – старшему.
- Боже, пиздуй уже. – Марс издает смешок, немного запрокидывая голову. А я будто в театре, с любопытством рассматриваю лица гостей, пытаясь по их выражению распознать их мысли. Все смотрят в свои тарелки, старательно делая вид, что ничего не происходит, и это немного забавляет.